Страна Пасхи 2 (2020)

Лин, бывший археолог, теперь развозит суши в Лос-Анджелесе. Утром в дверь его квартиры на Санта-Моника-бульвар пинают картонную коробку, обмотанную скотчем с перуанскими марками. Внутри — потёртый деревянный ящик, пахнущий морской солью. Сосед-пенсионер, выгуливающий таксу, хрипит: «Опять барахло из твоих экспедиций?» Лин достаёт каменную табличку с треснувшим символом *марама* — тот же знак, что был на браслете его погибшей сестры. Вспомнив ритуалы острова, он звонит Анне, лингвистке-неудачнице, которая сейчас чинит принтеры в офисном здании на Уилшир: «Мне нужен перевод. Встречаемся у «Зелёного кита» — знаешь, где кофе пахнет горелым».

Анна, жуя берлинский пончик, тычет в трещину на табличке: «Это не дата. Это... инструкция. Типа «поверни налево, потом взорви». Они летят в Ханга-Роа, где гид Туку, пахнущий рыбьим жиром и сигаретами «Лаки Страйк», ведёт их к пещере за аэропортом. Внутри — ржавые рычаги, похожие на оборудование шахты 1930-х. Туку, роняя пепел на ботинки, бормочет: «Если эти символы совпадут с теми, что на статуях...» — «Мы все просрёмся», — перебивает Лин, наступая на плиту с изображением птицечеловека. Грохот. С потолка сыплется известняк, а в проёме возникают тени с копьями. Убегая к побережью, Анна кричит: «Твоя сестра искала не артефакты! Она верила, что моаи — это батарейки!» В рюкзаке Туку они находят карту с пометкой «Шахта 41, Невада».