Дьявола за хвост (1969)

Глеб копался в сарае, разбирая завалы ржавых гвоздей и обрывков мешковины. В углу валялся разбитый самовар, который он годами собирался починить. Соседка Агафья, проходя мимо с ведром картошки, крикнула через щель в досках: *«Опять в грязи ковыряешься? Небось, печь холодная, а ты тут…»* Он хмыкнул, вытирая ладонью пот со лба — на руке остался след от засохшей смолы. Вечером, когда за стеной заскрипели половицы, Глеб полез под пол, думая о крысах, но нащупал вместо бревна гладкий, холодный предмет — старую икону с отколотым углом. Лик святого был перечёркнут царапинами.

Через три дня в деревне появился мужчина в выгоревшем плаще, назвавшийся Степаном. Сидел на лавке у колодца, крутил в пальцах самокрутку и спрашивал про «вещи с историей». Глеб, вспомнив икону, пробормотал: *«У меня только хлам…»* — но гость вдруг встал, приблизив лицо к его уху: *«Хлам не пахнет серой, сосед».* Ночью Глеб разбух от стука в ставни — снаружи кто-то царапал дерево, повторяя: *«Отдай — и уснёшь»*. Он сунул икону в печь, но пламя погасло, будто её облизал язык льда. Утром на пепелище лежал медальон с чужим именем и датой, совпавшей с его рождением.