Когда поёт душа (2024)

Лука, барста из цюрихского кафе, по вечерам разрисовывал блокнот образами из снов: летающие рыбы над Лимматом, чайки с шестеренками вместо глаз. Его соседка Эмили, стажер в консерватории, по ночам репетировала одну и ту же сложную пассажу на виолончели, звуки доносились через стену. Однажды он, раздраженный, постучал к ней. «Ты не мог бы… это… играть потише?» — попросил он, глядя на ее руки, испачканные в мелу. «А ты перестань по ночам водить карандашом, он скрипит», — парировала она, указывая на его блокнот, лежащий на столе. С этого неловкого обмена претензиями все и началось.

Они обнаружили странную связь: рисунки Луки странным образом влияли на музыку, которую писала Эмили. Набросок заснеженной крыши вызывал в ее мелодии холодные, звенящие гармонии. Чтобы разобраться в этом феномене, они отправились в Люксембург, в дом ее бабушки, на чердаке которой хранились старые нотные тетради. Они сидели на полу, разбирая архивы, пахло пылью и старым деревом. «Смотри, здесь та же структура», — говорила Эмили, тыча пальцем в пожелтевший лист. Лука в ответ молча протягивал новый эскиз, где старый мост через реку Альзетт был увит музыкальным стаффажем. Их совместная работа стала расследованием, где уликами были звуки и зарисовки.