Криминалист возвращается в родную Исландию из Осло с целью поймать первого в истории страны серийного убийцу. Его задача не из легких: расследование требует внимательности к мельчайшим уликам и глубокого понимания психологии преступника. Исландия, известная своей низкой преступностью, потрясена серией жестоких преступлений, и местная полиция в растерянности. Криминалист сталкивается с атмосферой страха и недоверия среди жителей, которые не привыкли к подобным происшествиям. Несмотря на это, он
Эмили, 27 лет, и ее младший брат Джейкоб, 19, приезжают в дом бабушки Лилиан в Фростберге, штат Мэн, чтобы разобрать вещи после ее смерти. На чердаке, среди коробок с елочными игрушками и пахнущих корицей пряников, Джейкоб находит потрепанный дневник 1948 года с надписью «Для тех, кто верит». Внутри — карта городка с отметкой у старой часовни и шифрованные записи. «Тут что-то про подарки… и потери», — бормочет он, перелистывая страницы. Эмили, уставшая от попыток избежать разговоров о
Катарин, полицейский из Рейкьявика, натыкается на чемодан с детской одеждой и потрепанным дневником во время обыска заброшенного гаража возле порта. Ржавая молния заедает, когда она пытается открыть его. «Лив, посмотри на даты, — бормочет она в телефон, перелистывая страницы с водяными пятнами. — 1987. Это же за год до твоего рождения». Сестра-журналистка, разбирающая старые архивы в подвале редакции, находит упоминание об исчезновении девушки-подростка в газете того же периода. Их разговор
Эйнар, рыбак из крошечной деревни возле Хусавика, каждое утро проверял сети с запахом тухлой трески на руках. Его сестра Хельга, работавшая в геотермальной лаборатории под Рейкьявиком, прислала письмо с печатью вулканологического института: «Нашли аномалию в пробах пепла. *Hérna*, это не похоже на обычную тектонику». В тот же день старый Бьярни из соседнего дома, чьи пальцы были искривлены от decades of knitting lopapeysa, показал Эйнару треснувший камень с рунами возле фьорда: «Þetta reddast?
Жизнь Линды летит в тартарары в один миг — её хватают за нападение на родного отца. А папаша-то, между прочим, не какой-нибудь офисный планктон: большая шишка в бизнесе да политике. Вот только теперь он не шипит приказами, а лежит в коме, обвешанный трубками. А Линду... Ну, вы поняли — вместо дизайнерских платьев теперь роба, вместо пентхауса — камера с соседками, у которых взгляд острее ножа. Представь: вчера ты выбирала, какое колье надеть на благотворительный бал, а сегодня учишься не