Мария, с потёртым ранцем за плечами, каждое утро пробирается через шумные улицы Ла-Боки, чтобы успеть к первому звонку. Её сосед по парте, Карлос, сын таксиста, вечно опаздывает — отцовская машина то и дело ломается. На уроке географии учительница Сеньора Инес тычет указкой в карту, спрашивая про границы Чили. «Ты опять не выспалась?» — шипит Карлос, замечая, как Мария прячет под партой тетрадь с расчётами для вечерней подработки. В столовой пахнет пережаренным маслом: Лусиана, дочь владельца
В дождевом Трансильванском селе аптекарь Людвиг Франкенштейн копошится в подвале, пахнущем формалином и ржавыми инструментами. Его ассистентка Эльза, в платье с засаленными манжетами, подаёт ему стеклянные колбы: «Сердце не выдержит, если не добавите цинк». На столе — тело, сшитое из трупов лесорубов и пастухов, швы затянуты конским волосом. По ночам граф Дракула в плаще с вытертым бархатным воротником приходит наблюдать, ехидно спрашивая: «Вы хоть представляете, что развяжете?» Людвиг хрипит,
Мария, с бледным лицом и привычкой носить шарфы даже летом, работает ночным сторожем в парижской библиотеке. Ее комната на Монмартре забита сушеными травами — мята, полынь, чеснок, которые она заваривает в треснутом чайнике. Отец Антуан, священник с потрепанным требником, находит ее в переулке за костелом: «Твои глаза… как у графа Влада из старых хроник». Она отворачивается, поправляя перчатку, из-под которой виднеется шрам в форме полумесяца. По вечерам к ней приходит Луиш, португальский моряк
Виктор Франкенштейн, в полуразрушенной лаборатории под Валенсией, склонился над столом с трупом, сшитым из частей тел нищих и утопленников. Его помощник Луис, в запачканном фартуке, передает пинцет: *«Сеньор, эти мышцы уже синеют. Надо брать свежее, иначе сердце не запустим»*. В углу — бутылки с формалином, перевязанные проводами аккумуляторы, потрепанный дневник с расчетами на полях. Сестра Виктора, Элена, приносит кофе с ромом, брезгливо отворачивается: *«Ты обещал прекратить это после смерти