В городе уже много лет орудует серийный убийца, и все следы ведут в тупик. Начальник полиции создает необычную команду, объединив молодую женщину-детектива и профессора, значительно старше её. Она всегда действует быстро и решительно, иногда даже опережая свои мысли. Он, напротив, никогда не участвовал в оперативных захватах, но многие годы преподаёт в университете и знает психологию преступников до мелочей. Шеф полиции надеется, что этот нестандартный дуэт поможет наконец поймать убийцу и
Гампи, энергичный и любопытный пёсик, неожиданно оказывается вынужден покинуть свой дом. Потеряв привычное тепло и уют, он отправляется навстречу неизвестности в поисках нового владельца и нового смысла жизни. На своём пути Гампи встречает самых разных людей — одни помогают ему с добротой и лаской, а другие ставят перед ним испытания, которые проверяют его смекалку и отвагу. Однажды, блуждая по улицам, он обнаруживает свою сестру, живущую у суровых хозяев, которые обходятся с ней жестоко.
Гампи, худощавый парень в очках с толстыми линзами, нашел в подвале бабушкиного дома в Жижкове потрепанный дневник деда. На странице с водяными пятнами была схема подземных тоннелей под Прагой и упоминание алхимика Бартоша, исчезнувшего в 1948-м. Анежка, соседка в разноцветных носках, тыкала в шифр карандашом: «Тут вместо букв — нотные знаки. Дай гитару, может, сыграем?» Они сидели на кухне с плиткой, обклеенной стикерами из вьетнамского магазина, рядом валялись обрывки кальки с попытками
Йозеф, седой автомеханик с перепачканными мазутом пальцами, ковырялся в двигателе «Жигули» 1983 года. Его гараж на окраине Колина больше напоминал свалку: ржавые капоты, стопки покрышек, банка с засохшей тушёнкой на верстаке. «Карел, подашь трещотку?» — крикнул он напарнику, который, развалившись на диване из салона «Скады», доел булку с маргарином. Внезапно в дверь въехал зелёный «Трабант» — приехала Лена, дочь Йозефа, в джинсах с протёртыми коленями. «Пап, опять ты эти развалюхи клеишь?
В глухой моравской деревне, заваленной сушеным чабрецом и корнями одуванчиков, Янко Прохазка копался в глиняных горшках. Его дочь Блажена, в платье с облупившимися пуговицами, перетирала зверобой, пока он ворчал: «Соседке Ленке не коренья, а ромашку – у нее от печки живот крутит». Чиновник Шрамек из Брно, в потёртом пиджаке, приезжал за «лекарством от давления», но Янко знал – тот доносил в районную управу. Вечерами они с Блаженой слушали радио: сводки о социалистических стройках глушили треск
Знаешь, есть такие места, где время будто застряло в паутине. Вот Ханушовиц — деревенька в Моравии, куда даже GPS плюет на карты. Народ отсюда давно сбежал, как крысы с тонущего корабля. Остались только упрямцы да те, кому уже всё равно. Маруна, хозяйка местной пивнушки, каждый вечер открывает заведение с видом человека, который моет посуду в день сурка. Одни и те же рожи за стойкой, те же анекдоты про жену соседа, тот же проклятый телевизор с бесконечными повторами футбола. Иногда кажется, они
Знаешь, иногда история преподносит такие сюжеты, что голова кругом. Вот, например, Ян Палах — обычный студент, парень с улицы, которому вдруг стало невыносимо молчать. Представь: зима 69-го, Прага, Вацлавская площадь... Он выливает на себя бензин и поджигает — всё ради того, чтобы мир услышал, как душат его страну танками. Жутко, да? А через три дня он умирает в больнице — и тут же власти начинают юлить, придумывать версии, мол, «несчастный случай» или «психическое расстройство». Прямо как в
Знаешь, есть одна история, которую я пересматриваю каждую зиму — про ангела, который ну совсем не похож на этакого святящегося праведника. Представь: небесный посланник, но такой... растяпа, вечно путающийся в крыльях. Его спускают на Землю, чтобы научился понимать людей, а он в первый же день чуть не попал под автобус! Вот это поворот, да? Мне кажется, в этом весь смысл — как мы все, такие неидеальные, ищем свет даже в обычной грязи, толкучке и недосыпе. То ли он бабушке с сумками помогает, то