Лиам Картер, британский антрополог с облупившейся татуировкой дракона на запястье, копался в глине у реки Капуас, когда Джоко, его гид с сигаретой за ухом, указал на камень с трещиной, похожей на змеиную челюсть. «Di sini ada yang salah,» — пробормотал Джоко, сдвигая капюшон дождевика. Лиам проигнорировал предупреждение, вытащил артефакт — бронзовый диск с рельефом спутанных тел. К вечеру у него начались мигрени: в грохоте дождя он слышал голос покойной жены: «Ты разбудил их, идиот». В
Версаль, 1783 год. Мари, в кружевном чепце, роняет виноград в фонтан, смеясь над шуткой камердинера Пьера. Людовик, зарывшись в доклады о неурожае, бормочет: "Сахар дорожает — а ты заказала новую люстру?" За окном маркиза де Ламбаль примеряет парик с живыми колибри, споря с графиней дю Барри о цене шелка из Лиона. Ночью в оранжерее Мари рисует углём на скатерти: детские качели у озера, овалы лиц придворных — потом сжигает ткань в камине, опасливо глядя на тень от часового. Август
Лайла, рыжая второкурсница с вечным пятном от чая на рубашке, обнаружила в школьной библиотеке потрёпанный дневник 1923 года за стопкой книг по кельтской мифологии. На первой странице — имя «Алистер Блэк» и рисунок крылатых часов. В тот же день Оливер, её одноклассник, помешанный на квантовой физике, заметил, что стрелки на аудиторных часах в коридоре третьего этажа пять раз подряд замирали на 11:16. «Ты тоже видишь это?» — спросил он у Мейв, тихони-художницы, которая в тот момент пыталась
Люкас, бармен из Женевы, замечает Эмили в своём заведении «Le Cerf Noir» поздно вечером. Она сидит у окна, царапает углём в блокноте контур мужчины с шрамом на щеке — постоянного клиента, который спорит о политике с официанткой. «Вы всегда рисуете незнакомцев?» — Люкас ставит перед ней виски с мёдом, указывая на эскиз. «Только тех, кого больше не увижу», — отвечает она, не отрываясь от штриховки. На следующий день Эмили, британка с выставки в Музее современного искусства, возвращается с