Подросток Амир все чаще вается от суровой реальности в своем виртуальном мире. В отличие от хаоса дома и сложностей в школе, здесь все просто и ясно. Виртуальные битвы и квесты заменяют ему реальные заботы, создавая иллюзию контроля и успеха. Однако за этой цифровой завесой проблемы никуда не исчезают. Конфликты с родителями и одноклассниками накапливаются, усиливая его привязанность к игре. Амир постепенно начинает осознавать, что этот побег не решает его трудностей, а лишь временно уводит от
Милана, дочь винодела из деревни под Фрушкой-Горой, находит в подвале деда Воислава потрепанный дневник 1946 года. Страницы пахнут плесенью и забродившим джемом — между записями о дрожжах попадаются схемы странных ритуалов с виноградными косточками. «Šta je ovo... ovo nisu obične bilješke»*, — шепчет она, проводя пальцем по зачеркнутой фамилии «Петрович». На следующее утро соседский парень Лазар, чья семья вечно спорила с Миланиной из-за границ участков, приносит ей ржавый ключ от заброшенной
В Ереване, на рынке «Вернисаж», 23-летний Ара Мкртчян торгует резными шкатулками из абрикосового дерева. Его соседка по ларьку, русская студентка Лиза Голубева, вяжет носки с узорами в виде хачкаров и жалуется на жару: «У вас даже тень от граната не спасает, я как курица-гриль». Ара смеётся, подкладывает ей виноградные листья для долмы, а сам краем глаза следит за пожилым мужчиной в потёртом пиджаке — тот второй день крутится у лотка с советскими медалями. Вечером этот мужчина, Сурен Петросян,
Знаете, иногда смотришь фильм — и будто кулак сжимается где-то внутри, а потом ещё неделю не можешь выкинуть эти кадры из головы. Вот как с этой историей... Там, где война крошит всё вокруг в пыль, а двое — просто цепляются друг за друга, как за последний островок в этом безумии. Босния, девяностые, ад кромешный: грохот, страх, разруха. А они — два человека, которые пытаются сохранить что-то человеческое посреди этого кошмара. Меня до сих пор мурашки бегут, когда вспоминаю сцену с ночным