В мире, где царит зловещая тишина, языческая община похищает молодую женщину Азраэль, чтобы принести её в жертву древнему злу. Чудом освободившись, она полна решимости отомстить и уничтожить культ, готовый разрушить все святыни. Её путь наполнен опасностями, но жажда справедливости ведёт через тьму к свету.
Лив, в синем вязаном свитере с осыпающимися снежинками на плечах, перебирала карточки в каталоге библиотеки на Стрёгет. За окном метель скрипела стёклами, а старый радиоприёмник на столе хрипел прогнозом погоды: *«…штормовое предупреждение до утра…»*. Эйнар, её младший брат, опоздал на их вечерний ритуал — чай с корицей и разгадывание кроссвордов. В ящике его забрызганного рыбьей чешуёй комода она нашла карту Ютландии с пометкой «Hvide Kro» и обрывок письма: *«Они не ушли, просто ждут…»*. В
Матиас, грузчик с застарелой травмой плеча, каждое утро разгружал ящики с треской в копенгагенском порту. Его сестра Лина, носившая потёртую кожаную куртку отца, снимала заброшенные доки на плёночный фотоаппарат — треснувший объектив она заклеила скотчем. В четверг, когда дождь смешался с морской солью на витринах кафе *Havnens Hjørne*, к Матиасу подсел Йонас — бывший боцман с татуировкой якоря на шее. «Твой старик искал *Морскую ведьму* перед тем, как исчезнуть», — бросил он, разминая пальцами
В портовом районе Копенгагена, на улице Скт. Альбанс, 17-летняя Эбба Рейнвальд чинит велосипедный замок перед кирпичным домом с облупившейся синей краской. Её отец, Олаф, моряк-дальнобойщик, привозит из Гамбурга ящик бразильского кофе, спрятанный под рыбьими тушами: «Скажи маме, это для булочной Хансена — не распаковывать». В подвале, за банками солёных огурцов, мать Лиса находит старые письма от женщины из Оденсе, подписанные «Твоя Астрид» — их прячет за радиатором, когда слышит шаги дочери на
Представляешь, в каком-нибудь захолустье 90-х находят двоих близнецов — изуродованных, в пустом особняке. Жуть, да? Сразу все грешат на компанию студентов: типа, вечеринки, наркотики, молодежь отбитая… А потом — бац! — какой-то местный чудак-отшельник берет вину на себя. Ну серьёзно? Мужик, который двадцать лет грибы собирал и с воронами разговаривал, вдруг резко стал маньяком? Как-то слишком удобно получилось, мне кажется. И вот спустя два десятилетия эта пыльная папка оказывается у какого-то