За каждый свой проступок любому человеку придется заплатить высокую цену, если не в этой жизни, тогда после нее. Но иногда у людей, пострадавших от жестокости и вседозволенности, просто нет времени на то, чтобы подождать загробного правосудия. И тогда они берут бразды правления в свои руки, как это и случилось в той душераздирающей истории, о которой рассказывает своим зрителям фильм «Бабушка». Пожилая женщина по имени Аджи страдает от бедности, хронической подагры и невозможности дать своей
Молодая женщина борется за свои права и свободу против системы. Неожиданно она находит союзника в мужчине, который ее спас. Вместе они сражаются за справедливость, противостоя всему миру.
В городе Чандери вновь поселился ужас: безголовое создание похищает женщин. Вики и его друзья должны объединиться, чтобы защитить свой город и спасти близких от этой зловещей угрозы.
Тара, 12 лет, в рваном сари цвета куркумы, копалась в земле у хижины, когда соседка Мридула закричала: «Опять червей для колдовства собираешь?» Девочка спрятала глиняный кувшин с жуками-светляками — их шевелящиеся брюшки светились сквозь трещины. Ночью она пробиралась к реке Нахар, где на плоском камне оставляла рисовые лепешки. Из тростника выскакивал шакал, хватал еду, а Тара шептала: «Покажи, где мамин амулет». Утром на базаре старухи тыкали в нее пальцами: «Вчера у Сароджи корова молоко
В Мумбаи 17-летний Радж патрулирует крыши трущоб Дхарави с рацией, отслеживая передвижения банды «Чёрные кобры». Его сестра Мира, стирающая школьную форму в жестяном тазу, бросает: *«Снова исчезнешь на ночь? Мама сегодня задыхалась – аптека закрыта из-за стрельбы»*. Он прячет нож за поясом, поправляя потёртый жакет с выцветшим логотипом крикетного клуба. На рынке Crawford Market торговец специями Сунил передаёт ему свёрток с гранатой, завёрнутый в газету с кроссвордами: *«Скажи Гаураву – долг
Аруша, с утра заваренный кофе в руке, спорит с матерью на кухне старой квартиры в Бандра: «Ты хочешь, чтобы я всю жизнь шила блузки для соседок?» Мать хлопает дверцей холодильника, доставая творог для паратх. Днём Аруша мчится на съемку для нового бренда спортивной одежды, где Викрам, продюсер с подкастом в наушниках, предлагает ей стать лицом кампании. «Съемки в Гоа через три дня. Думаешь, твой папа разрешит?» — усмехается он, поправляя очки. Вечером брат Нитин, уткнувшись в телефон, передает
Рахул, 24 года, вкалывает в семейной чайной лавке на узкой улочке Джайпура. Отец, Пракаш, после инсульта еле двигается, поэтому парень замешивает тесто для самос под треск вентилятора и голоса завсегдатаев, обсуждающих крикет. В один из душных вечеров в лавку вваливается Мира, 22-летняя студентка из Дели в мятом сари и с рюкзаком, заляпанным краской. "Чай с имбирем, меньше сахара", — говорит она, разглядывая трещину на потолке. Рахул замечает, как она рисует в блокноте углем, пока
**Первый абзац:** Рана, 17 лет, в рваных кедах протирает стойку в чайной лавке отца на рынке Кроуфорд. Жара прибивает запах кардамона к потолку. «Сколько ещё задолжал Шарма?» — бросает отец, Викрам, разминая тесто для паратхи. Рана молчит, глядя на трещину в стене, где прячет конверт с деньгами для сестры Миры. Вечером в их комнате в Дхарави — только смятая записка на хинди: *«Прости. Я не могла иначе»*. Под кроватью — обрывок билета в Гоа. **Второй абзац:** Рана врывается в портовый склад, где
Радж, затягиваясь сигаретой в переулке за рынком специй, заметил шрам на запястье Арьяна — три параллельные линии, как у него самого. "Ты тоже из *Проекта Викрам*?" — спросил он, разминая онемевшую ладонь. Арьян молча приподнял рукав, показав татуировку "С-017" под ключицей. Они договорились встретиться у чайной "Джаганнатх" после полуночи, но Мира, перебирая гнилые овощи на разгрузке фургона, наткнулась на GPS-трекер в ящике с манго. "Бежим. Сейчас", —
В деревне Раджпура, затерянной у подножия Западных Гхат, 12-летняя Мира находит в развалинах старого храма раненого волчонка с белым пятном на груди. Она прячет его в сарае за домом, где хранит кувшины с топлёным маслом, и кормит остатками чапати со своего ужина. Её младший брат Виджай, услышав рычание, тычет палкой в щель двери: «Там демон!» — но Мира прикрывает его рот ладонью. Браконьеры из банды Казима, ищущие шкуры леопардов, уже неделю рыщут по округе — их грузовик с проржавевшим кузовом
В Мумбаи, среди шума рыночных прилавков и гудящих рикш, Рави, 27-летний уличный фотограф, находит в кармане старого пиджака, купленного на барахолке в Дхарави, ключ от сейфа с гравировкой *«АШ-72»*. Его подруга Мира, студентка-археолог, узнает символ на ключе — трезубец, связанный с закрытым храмом Кали на окраине города. «Тыы вообще представляешь, что там может быть?» — спрашивает она, разглядывая ключ под светом дешевой гирлянды в своей однокомнатной квартире. Рави молчит, вспоминая, как
Рашми, пятнадцатилетняя девочка из пыльного городка Джантал, копается в старом сарае за домом, собирая из ржавых велосипедных цепей и списанных автобусных аккумуляторов что-то похожее на ракету. Ее отец, Мехер, механик из местного гаража "Шива-Моторс", ругается, обнаружив пропажу стартера от мотоцикла клиента: "Опять твои эксперименты? Клиент придет вечером — если не вернешь, сама будешь объяснять!". Рашми прячет за спиной перепачканный машинным маслом винт, бормоча:
Арадхана, пятнадцатилетняя школьница из переулков Мумбаи, каждое утро пробирается через шумный рынок Кроуфорд, обходя груды манго и лотки с паани-пури. Ее младший брат Викрам тайком подкладывает ей в рюкзак записки: *«Сестра, купи сахарную вату после уроков»*. На занятиях в муниципальной школе она спорит с учителем истории о легенде форта Бхандари, пока ее друг Кабир, сын автомеханика, рисует в тетради схемы мотоциклов. Вечерами Арадхана помогает матери разбирать старые сари из комода — там они
Сурья, водитель старой зелёной рикши в Мумбаи, каждое утро проезжает мимо ларька с чаем, где продавец Рамеш кричит: «Эй, Сурьябхай! Сегодня без сахара, как всегда?» Однажды к нему садится мужчина в потёртом кожаном пиджаке — Каран. Он нервно сжимает чёрный рюкзак, бормоча: «Езжай кругами, пока я не скажу остановиться». Через час Каран выскакивает у заброшенного склада в районе Дадра, забыв рюкзак на сиденье. Внутри Сурья находит пачки денег, перевязанные резинками, и разбитый телефон с
Раджеш, 34-летний клерк из ветхого офиса в Дели, просыпается в общежитии 2005 года. Вместо папок с отчетами перед ним — учебник по экономике с пятном от *чаат* (индийская закуска). Он щупает шрам на запястье — в прошлой жизни его оставил пьяный водитель грузовика, сбивший его в 2021-м. **"Ты опять заснул на лекции?"** — толкает его сосед Арджун, разбрасывая крошки *паратхи* (лепешка). Раджеш молча проверяет старый Nokia 3310: дата, сообщение от сестры Миры, которая в будущем исчезнет
В небольшом городке, затерянном где-то между шумными рынками и тихими переулками, жил парень, который с детства слышал шепотки за спиной. Нет, он не был преступником или сумасшедшим — просто лысый. И это в двадцать-то лет! Представь: ты просыпаешься, а в зеркале вместо густой шевелюры — гладкий купол, будто его вылизали. Он вроде и не парился открыто, шутил, что экономит на шампуне, но в глубине души эта «особенность» глодала, как голодная крыса. То соседки крестились, завидя его, то дети
Знаешь, вот история, от которой волосы дыбом встают! Парень из Пенджаба, обычный такой канадец-возвращенец, прилетает на родину жениться на своей пассии. А тут бац — оказывается, он манглик! Типа, Марс в четвёртом доме накаркал, и всё, прощай семейное счастье. Ну ладно, выход же есть, да? Сыграй свадьбу с банановым деревом, спали его к чертям — и вуаля, карма чиста. Как тебе такой план, а? Но наш герой, видимо, родился в рубашке… с дыркой. Потому что вместо бездушного фикуса он по ошибке
Знаешь, история эта просто выносит мозг. Представь: Джессика, красотка, которая сменила подиумы на барную стойку, однажды вечером наотрез отказалась наливать выпивку какому-то мажору — Манишу. Типа, время не рабочее, правила есть правила. Да только парень-то оказался не из тех, кто отступает — папенька у него, говорят, чуть ли не министр какой-то. Ну и что ты думаешь? Выхватил пистолет — бах! — и всё. На месте. А теперь самое дикое: в зале было человек триста, не меньше. Триста! После этого все