Антуан, 32 года, и Клод, 45, живут в съёмной квартире на третьем этаже дома возле парижского рынка "Ле-Аль". Утром Антуан пытается починить протекающий кран, но случайно откручивает трубу — вода заливает соседей снизу, пенсионерку мадам Леруа. "Ты где взял этот гаечный ключ?" — кричит Клод, прижимая тряпку к потоку. "В гараже у дяди Пьера! Он же антиквариат!" — отвечает Антуан, вытирая очки рубашкой с пятном от вчерашнего бордо. Через час они убегают от
Люк, студент-историк из Парижа, натыкается на потёртый медальон с гравировкой лилии в лавке старьёвщика возле площади Бастилии. «Сколько за него?» — бормочет он, переворачивая металл в руках. Продавец, старик в берете, хрипит: «Бесплатно, если унесёшь подальше». Дома, протирая находку влажной салфеткой, Люк замечает, как узоры начинают пульсировать синим светом. Звон колоколов Нотр-Дама сливается с гулом, и комната заполняется туманом. Очнулся он на мостовой, но Эйфелева башня теперь увенчана
Люка копался в рюкзаке, доставая банку с червями для удочки, когда Марион указала на ржавый ящик под пирсом. Антуан, чиркая зажигалкой о бетон, фыркнул: «Опять старый хлам. В прошлый раз ты нашла кости енота». В ящике лежал фотоаппарат «Зенит» с надписью «Ж.Рено, 1987» на кожаном ремешке. Плёнка оказалась недопроявленной — на снимках мелькали силуэты у воды. «Вот же Клод из школы, — Марион провела пальцем по пятну, — но он переехал в Лион... И почему его лицо такое размытое?» Закат окрасил
В старом особняке под Лионом, где обои отслаивались углами, Люсиль Морен чистила серебряный нож для рыбы. Ее жених, Антуан Делакруа, вчера разбил рюмку абсента о камин — "Твоя мать смотрит на меня, как на вора", — бросил он, вытирая пальцы о бархат шторы. В подвале, куда не заходили с зимы 1987, пахло мокрым пеплом и лавандой из бабушкиных мешочков. Сестра Люсиль, Элоиза, нашла письмо в дупле платана у реки: "Если он войдет в семью, скажи Шарлю, что я выполнила обет" —
Представляешь, Лиз и Кловис снова в деле — расследуют жуткие убийства где-то у озера. Девушки гибнут так, что даже следов не найти… А тут ещё их малыш Том, девяти месяцев от роду, вжарился в график как полноценный сюжетный поворот. Ну серьёзно, как они вообще справляются? Каждую ночь — пелёнки вместо протоколов, а утром уже бегут искать маньяка, который, похоже, мастерски играет в прятки с правосудием. Знаешь, самое дикое? Кажется, авторы специально подкинули им этого ребёнка, чтобы жизнь мёдом
Представляешь, есть такой сериал про французского повара — не просто кулинарные баталии с красивыми тарелками, а настоящий адреналин! Этот тип в белом колпаке готов на отчаянные поступки, лишь бы его ресторан не превратился в руины. Тыыык, представь: он крутится как белка в колесе между блюдами мишленовского уровня, скандальными инвесторами и командой, которая то и дело готова его прирезать ножом для филе. А ещё там такие диалоги — хоть святых выноси! Никаких слащавых компромиссов, только