Сабина Кёлен, адвокат с офисом в старом здании у роттердамского порта, разбирает папки с делами клиента — Томаса ван Стратена, владельца сети супермаркетов. На столе — остывший кофе в треснувшей керамической кружке, подарок от бывшего мужа. В банковских выписках мелькают переводы на Кипр: "Вы точно предоставили все счета?" — она тычет пальцем в распечатку. Томас, поправляя галстук с узором в ёлочку, бросает: "Бухгалтерия передала то, что им разрешили". Позже, в пустом
Ларс, студент-реставратор из Роттердама, находит в дедовском чердаке акварель с подписью «Э. ван Л.» и датой 1943. На заднем плане — разрушенная церковь в Неймегене, которую он узнает по старым фото. В кафе у канала Анна, бариста в очках с синими стеклами, тычет пальцем в трещину на холсте: «Здесь слои лака сдвинуты. Кто-то пытался стереть метку... видишь, остатки цифр?» Они едут в Утрехтский архив, где Ларс, перебирая папки с влажными от сырости документами, натыкается на письмо с упоминанием
В Амстердаме, в квартире над каналом с отсветами дождя на стеклах, 17-летняя Лиза Вандерсен перебирает кисти в жестяной коробке, пока мать, Марго, ставит сумку с балетными туфлями на кухонный стол. «Ты пропустила три репетиции. *Это* наш шанс попасть в Национальный театр, — Марго достает смятый лист с расписанием, — Твой отец… он бы не хотел, чтобы ты бросила труппу». Лиза щелкает маркером, рисуя на холсте красные полосы: «Он два года назад умер. Может, хотел бы, чтобы я сама решала». По