В портовом районе Пусана Соён, девушка с татуировкой хризантемы на запястье, каждое утро разгружала ящики с сушёными кальмарами для семейной лавки. Запах соли и рыбы въелся в кожу, но она мечтала о другом: в потрёпанном блокноте рисовала эскизы платьев, пряча его под прилавком. Однажды к ней подошёл парень в потёртой косухе — Джунсу, сын владельца рыбного аукциона. "Ты всё ещё рисуешь эти цветы?" — спросил он, указывая на узор из песчаных роз, который она нацарапала на обёрточной
Соён, в потёртой куртке с нашивкой из клуба аниме, протирала стойку в кафе «Моондоги» возле станции Хондэ. Над столом висел плакат с треснувшим стеклом — подарок Минхо после их первой ссоры. Он ворвался с коробкой *ттеокбокки*, обрызганной дождём: «Слушай, старый кинотеатр «Сонгён» снесут через месяц. Ты же рисовала эскизы для фестиваля? Поможешь сделать mural?» Она смяла чек для клиента, не глядя: «Ты опять вляпался в историю с арендой?» За окном гудели грузовики, везущие бетонные плиты к
Сим Джихун, владелец небольшой кофейни в Сеуле, обнаруживает, что его жена Чхве Миджу пропала. В холодильнике вместо обычных контейнеров с кимчи он находит коробку с её любимым миндальным печеньем и записку с требованием выкупа в 2 миллиарда вон. Детектив Ким Суджон, осматривая квартиру, замечает царапины на дверном косяке — слишком аккуратные для настоящего похищения. *"Вы уверены, что не спутали рецепт печенья с сценарием?"* — спрашивает она Джихуна, пока тот нервно перебирает
Представь, живешь в городе, где каждый второй готов продать душу за пару лишних нулей на счету. А главный герой — вроде такой же, как все: работает, улыбается, шутит. Но за этой маской — целая паутина лжи. Он втирается в доверие к богачам, подделывает документы, манипулирует, как кукловод. И всё вроде гладко, пока не понимает, что сам стал пешкой в чужой игре. Кто-то знает его секреты, кто-то ведет тайную съемку… И тут начинается ад: чем больше он пытается выкрутиться, тем глубже проваливается
Ли Хын, измученный приступами паранойи, прячет лицо за железной маской. Его дворец в Ханьяне опутан сетью шпионов: служанка Чхве Су Бин, протирая бронзовые подсвечники, шепчет кузнецу о ночных визитах главы тайной стражи. В конюшне, пахнущей дегтем и ячменем, шут Хэ Сон кормит ворону ворованными кунжутными хлебцами. «Твоя улыбка — точь-в-точь его гримаса», — царапает ножом по столу евнух Ким, заставляя парня повторять фразу «Ночные пионы должны цвести к восходу» — пароль для встречи с мятежными
Джинсок, в засаленном комбинезоне, копался в ящике с гаечными ключами, когда зазвонил телефон. Сестра Миён, в мятом школьном пиджаке, кричала в трубку: «Аппачжи не вернулся с ночной смены. В мастерской только его часы на столе, стрелки остановились на трёх утра». За окном дождь стучал по ржавому капоту «Сонаты-95», а под ногами хрустели окурки. В углу гаража Джинсок нашёл обрывок накладной с печатью «Ханган Ривер Девелопмент» и каракулями: *7-12-4* — дата через три дня. Соён, журналистка с
Со-ми, старшеклассница, умерла во время обряда экзорцизма. Это звучит жутко само по себе, но всё становится ещё болезненнее, когда узнаёшь, что у неё было слабое сердце. И её отец, успешный кардиохирург, не может себе этого простить. Ведь именно он пересадил дочери то самое сердце, с которого, кажется, и началась её одержимость. Теперь семья готовится к трёхдневным похоронам, а он... Отец начинает слышать, как голос Со-ми зовёт его. Она умоляет, просит, чтобы он спас её. Но как? И от чего? Эта
## Абзац 1 Олег счищал ножом грязь с картошки над эмалированным тазом в кухне. Заскрипела калитка во дворе, хлопнула входная дверь. На пороге стоял Кирилл, тени под глазами, сапоги в дорожной грязи. "Заходи", – Олег кивнул на табурет, не отрываясь от картошки. Кирилл швырнул на вешалку мокрый плащ. "Коньяк есть?" – спросил он, не здороваясь, роясь в сумке. Олег достал из буфета недопитую бутылку с маслянистыми пятнами. Кирилл налил в граненый стакан, выпил залпом.