Недавно прибывший в Лейрию молодой священник Амару сразу привлёк к себе внимание своим необычайным весельем и жизнерадостностью. Его улыбка и лёгкий нрав казались столь нетипичными для церковного служителя, что многие из местных жителей начали сомневаться в его способности серьёзно относиться к своим обязанностям. Кто-то шептался за спиной, а кто-то открыто высказывал своё мнение, что такая лёгкость характера не соответствует строгому образу духовного наставника. Однако сам Амару, казалось,
В Лиссабоне 17-летняя Карла чинит по вечерам рваные кроссовки клеем из тюбика с отклеившейся этикеткой. Запах жареных сардин с соседней улицы смешивается с табачным дымом, пока она ждет звонка от посредника Маркуша. *«Твой братишка в Рио? Ищи в долгах, а не в церкви»,* — хрипит он в трубку. Она продает бабушкины серебряные серёжки, летит в Бразилию с чемоданом, где под футболкой спрятана фотография 9-летнего Диого. В фавелах Рио её клиент — Лукас, сын владельца строительной фирмы, в чьей
Рикардо, лысеющий карточный шулер с татуировкой якоря на запястье, и Мариана, его напарница-медсестра, ворующая обезболивающие из больницы «Санта-Мария», три месяца обшаривали Лиссабон в поисках старинных монет. Всё ради коллекционера-нумизмата из кафе «Бразилейра», где потёртые бархатные стулья пахнут кофе и жжёным сахаром. «Ты уверен, что эта коробка с чердака тётки Беатриш не пустышка?» — спросила Мариана, вытряхивая из волос пыль веков, пока Рикардо ковырял отвёрткой замок бронзового ларца.
Рикардо, 28 лет, каждое утро разгружал ящики с сардинами в порту Лиссабона. В перерыве между сменами он зашёл в Mercado da Ribeira за кофе и наткнулся на Софию, которая склонилась над блокнотом у прилавка с треснувшей керамикой. «Зарисовываешь плитки?» — спросил он, указывая на её эскизы азулежу с переплетёнными змеями. «Ищу совпадения с символами из монастырских архивов», — ответила она, доставая медный медальон, найденный возле Жеронимуш. На нём выгравировали якорь и буквы «O.S.». Рикардо
В старом районе Алфама, Лиссабон, трое подростков — Мариана, Раул и Инес — каждую пятницу пробираются в заброшенный кинотеатр *Эшпиньяль* через разбитое окно в подсобке. Мариана, в потёртой кожаной куртке, тащит сумку с пиратскими кассетами 90-х: «Смотри, *Осамен* нашли в гараже у дяди Жуана», — тычет пальцем в плёнку с потёртым лейблом. Раул, разбирающий старый проектор, хмурится: «Опять звук глючить будет», — но уже чистит линзы тряпкой, пахнущей машинным маслом. Инес, сидя на сцене, рисует
Бруно Алейшу, тридцать семь лет, живет в Лиссабоне, в квартире с отслаивающейся штукатуркой на улице Авейдаш-Новас. Каждое утро он покупает пастел-де-ната в кондитерской у станции Кайш-ду-Содре, заедает горьким кофе из пластикового стакана. В редакции газеты *O Dia* его ждет стопка неподписанных статей о коррупции в мэрии. Редактор Инес, в красном пиджаке с пятном от эспрессо, бросает ему через стол: «Снова лезешь в дела Кардозу? Ты хоть понимаешь, кто у него друзья?» Бруно молчит, ковыряет
Представь Лиссабон 80-х: выцветшие фасады домов, запах портового ветра и подпольные бары, где музыка бьется в такт революции. Главный герой — парень с гитарой и головой, полной мелодий, которые не вписываются в шаблоны диктатуры. Он мечтает прорваться, но каждый раз спотыкается о реальность — то семья не понимает, то власти давят. А тут еще этот загадочный тип в потрепанном плаще, который возникает в самый неподходящий момент, будто тень из другого измерения. Интересно, он друг или просто еще
Эдуардо Монтейру, владелец лиссабонского стартапа по производству умных сенсоров, в пятницу утром сидел в кафе «Бика» с пустым кофе и смятым контрактом. Его партнер из Марселя, Люк Фабр, только что отменил сделку по поставке через смс: *«Не выйдет. У вас нет мощностей, только схемы на салфетках»*. Через три часа Эдуардо уже летел в Париж, зажав в кармане пиджака USB-ключ с чертежами и фотографию дочери, которую обещал забрать из школы-интерната к Рождеству. В аэропорту Орли его встретила Амели,