Непредсказуемый жуткий фильм «Колыбельная» рассказывает о том, как непросто быть хорошей матерью в том доме, в котором обитают не самые дружелюбные для детей существа. Хлоя совсем недавно родила своего первенца, но она уже осознала, что заботиться о младенце очень тяжело. Молодая женщина даже переехала в родной город и отчий дом, чтобы знакомые стены помогли ей в любви и нежности растить сына. Но ее малыш почему-то постоянно плачет, и причину этому не могут найти ни врачи, ни родители. И с
Лена Моррис, старшеклассница из прибрежного городка Рокпорт, замечает пропажу своей сестры Эддисон после школьной репетиции спектакля. В раздевалке остаётся её синий рюкзак с недоеденным сэндвичем с тунцом и билетами на автобус до Портленда. Подруга Майя находит в кармане джинсовой куртки Эддисон смятый чек из аптеки на антидепрессанты, выписанные на имя доктора Ричардса: "Она же ненавидела таблетки. Всегда говорила, что они делают её 'как зомби'", — бормочет Майя, перебирая
Линда Мбеле, медсестра из клиники в Хиллброу, замечает, как её восьмилетняя дочь Танди перестаёт спать по ночам. Вместо этого девочка рисует углём на стенах спальни фигуры с рогами, бормоча фразы на сесото, хотя раньше знала только зулусский и английский. "Кто тебя учил этим словам?" — спрашивает Линда, вытирая пот со лба, но Танди утыкается лицом в подушку, оставляя на ткани следы слюны. После работы Линда находит в школьном рюкзаке дочери засохший коготь птицы, обмотанный нитками, а
Сиябонга копался в папках с квитанциями за аренду пивной в Соуэто, когда заметил расхождения — три месяца подряд суммы не сходились с цифрами в тетради брата. «Джабзу, ты что, крышуешь кого-то за мой счёт?» — спросил он, швырнув бумаги на стол с потёртой клеёнкой. Брат отмахнулся, потянулся за сигаретой: «Ты же знаешь, тут все платят по-разному. Кто наличкой, кто переводом…». Сиябонга не поверил. Вечером он проследил за Джабзу до гаража за заправкой, где тот передал конверт мужчине в кожаной
В морге городка Блэкстоун, заваленном старыми картонирами с бирками и вонящим формалином, Виктор Лэнгли, техник с обветренными руками, натыкается на тело с обгоревшим предплечьем. Рядом копается Роми Бёрк, практикантка в растянутом свитере с кофейными пятнами — она замечает, что раны на трупе шевелятся. «Слышь, у этого парня рука… она ж *заживает*», — бормочет она, роняя пинцет. Ночью, пока Виктор чинит сломавшийся холодильник для тел (отвёртка соскальзывает, он матерится), Роми втихаря
Вот история, которая врезается в душу как нож в масло. Парень с юрфака, Харпер, — его жизнь за считаные дни превратилась в адский замес. Родители — бац! — страшная авария. Мать теперь между мирами, врачи уже готовы щёлкнуть выключателем, а отец… О, этот «любимый» папаша! Здоровяка, как бык, укатил в Вегас, завёл там юную чикулю и, кажется, даже не вспоминает о сыне. Ну а Харпер? Кипит, как чайник без свистка. Ненависть та ещё — готов самолично вырвать отцу глотку, да только не решается. И вот
О, этот фильм! Знаешь, иногда попадаются такие истории, где всё будто приправлено щепоткой восточной магии. Помню, как сначала думала: «Ну, опять про волшебные лампы и принцесс?» А в итоге залипла так, что даже чай остыл. Главные герои — огонь! Она не из тех, кто ждёт спасения, а сама может и гору свернуть, если надо. А он… Ну, тот ещё хитрец, но глаза горят так, что сразу веришь — за ним в огонь прыгнешь. Особенно врезалась сцена в базарной толкучке: краски, шум, смех, а между ними — их