Тереза, 16 лет, в рваных ботинках, таскает корзины с углём из шахты в посёлке Сан-Доменико. Мать, Марчелла, стирает белье в цинковой ванне, пальцы в трещинах от щелока. «Хлеб опять подорожал, — бормочет она, развешивая простыни. — Если твой отец не вернётся с севера к субботе...» Тереза перебивает: «Вернётся. Я сама спущусь в нижнюю штольню — там, может, остались пласты». Ночью, при свете керосиновой лампы, она находит в его старом рюкзаке схему тоннелей с крестиком возле штрека №4 и обрывок
Лючио Мальтезе, пилот с обгоревшим левым плечом от аварии под Тобруком, чинил двигатель G.50 в ангаре под Палермо. Его друг Энцо Бьянки, механик с привычкой жевать сушеный инжир, бросил гаечный ключ в ящик: «Опять полетишь в грозу? Твой «ястреб» и дождь-то не переживет». Лючио вытер ладонь о промасленный комбинезон, достал из кармана письмо от сестры — та писала о закрытой пекарне на via Roma и соседском мальчике, забранном в трудовой лагерь. Запах бензина смешивался с ароматом жареных кабачков