В уральской деревне, затерянной меж шахт и сосновых лесов, камнерез Данила днями колдует над малахитовой плитой. Его пальцы в царапинах от крошки камня, запах смолы от дровяной печи въелся в кожу. Катя, невеста в платке с выцветшей вышивкой, приносит ему щи в глиняной миске: «Опять про Хозяйку гор толкуешь? Свадьбу перенесёшь из-за своей причуды?» Данила щурится на свет коптилки, ворчит: «Не выходит цветок как живой — края ломкие, прожилки мутные». За окном мастерской — резные ставни,
В Бухаре, под треск цикад, юный Ибн Сина втирает в ладони сушеный имбирь, пока учитель Натили тычет палкой в схему кровеносных сосудов на пергаменте. «Ты хочешь лечить ханов, Абу Али? – хрипит старик, роняя крошки халвы на бороду. – Сперва запомни: печень – не горшок для щей». За стеной лавки брат Махмуд торгуется с купцом из Шираза за китайский шёлк, прикрывая ящик с рукописями Авиценны. Ночью, при свете сальной свечи, парень рисует на глиняной табличке схему перелома – пальцы в синих