Елена Сокорова, польская княгиня без гроша, крутится в послевоенном Париже. Её фамильные серёжки с сапфирами давно лежат у ростовщика на улице Риволи, а в комнате на Монмартре пахнет сыростью и жареными каштанами с лотка внизу. Подруга Марго, певица из кабаре «Ша-Нуар», шипит за столиком: «Генерал Роллан — твой билет. Вчера он пялился на твои чулки, пока жена резала ростбиф». Елена щурится, поправляя шляпку с облезлым пером: «А граф де Шавиньи? Его вилла в Ницце...» — «Слепой, как крот, но
В старом замке под Руаном, заросшем плющом, Арсен втирает воск в дубовую панель кабинета барона Дюваля. «Электрик» в синем комбинезоне щелкает выключателем — люстра гаснет. «Ремонт затянется», — бормочет он горничной Жюли, передавая ей флакон с хлороформом. В три утра, когда сторож Филибер засыпает над бутылкой кальвадоса, Люпен снимает гравюру Рембрандта со стены, оставляя взамен открытку с подписью: «Для сиротского приюта на улице Лепic». Из кармана пальца выпадает билет на ночной поезд в
В пригороде Лиона, на кухне с облупившимися обоями, Жюльетта Лефевр, 22 года, разбила чашку с кофе, обнаружив под ней ключ с гравировкой «Rue des Archives, 14». Ее сосед, ветеран войны Пьер Дюран, 58 лет, куривший трубку у окна, хрипло пробормотал: «Твой отец прятал не только вино». На следующее утро Жюльетта, перебирая старые счета в прачечной матери, нашла фото 1943 года: мужчина в шляпе-котелке держал чемодан с эмблемой парижской оперы. В автобусе №17 кондуктор, указывая на ее рюкзак,