Нора Гордон

Эдит Миддлтон, 42 года, в потертом синем халате с выцветшими ромашками, каждое утро варит овсянку на газовой плите в крохотной кухне лондонской квартиры. На полке — треснувшая фарфоровая чашка с инициалами «М.Р.», подарок умершей матери. В четверг, возвращаясь с рынка, она сталкивается с Джонатаном Харгривом, соседом-ветераном, который молча подбирает ее рассыпавшиеся апельсины. «Ваш халат… он как у моей сестры», — говорит он, разглядывая заплатку на рукаве. Эдит прячет обгоревшие пальцы