В Ленинграде, возле завода «Красный Октябрь», десятиклассник Сергей Михеев чинил старый мотоцикл «Иж-49». Его соседка Лида, в клетчатом фартуке, принесла банку бензина: *«Папа сказал, если сломаешь цепь — не плачь, у нас в мастерской запчасти валяются»*. По вечерам они с друзьями собирались в подвале дома №14 по улице Чкалова — там Нина, дочь инженера-акустика, ставила пластинки с записями Шостаковича, а Валентин, сын капитана Балтфлота, рисовал углём портреты. В углу стоял ящик с трофейными
В пригороде Свердловска, в коммуналке на улице Кирова, жил слесарь Антон Гуров. Его соседка, учительница Лида Соколова, каждое утро просила: «Почини плиту, опять конфорка дымит». Антон копался в деталях, роняя болты на линолеум, пока его сын Петя, 12 лет, собирал во дворе радиоприемник из обрезков проводов. Однажды в заброшенном цехе завода «Уралмаш» Петя нашел схему странного механизма — шестерни, провода, пометки на немецком. Антон, разглядывая чертеж, хмыкнул: «Это ж почти вечный двигатель.
В институтской аудитории с облупившейся краской на подоконниках Виктор Семенов, сутулясь, прятал шпаргалку в рукаве телогрейки. Рядом Ольга Гринева, закатывая глаза, шептала: *«Если Глушко заметит, тебя отчислят раньше, чем кончится перекур»*. После контрольной по термодинамике группа кучковалась у автомата с газировкой — Сергей Малышев, размахивая зачеткой, доказывал, что списал формулу энтропии из библиотечного учебника 50-х: *«Там даже кофе пятно на странице, как доказательство»*. Вечером в
Виктор Свиридов, в прошлом шулер с длинными пальцами и привычкой крутить в руках потёртую монету, пытается завязать с картами. Он мотается между биржей труда и прокуренной кухней в коммуналке на улице Гагарина, где соседка Мария Степановна вечно ворчит на грохот кастрюль. В кафе «Уют» за углом, где пахнет пережаренным маслом, местный авторитет Грач в кожаной куртке с оторванной молнией ставит перед ним стакан холодного чая: *«Витя, ты ж знаешь — обратной дороги нет. Козырных тузов в колоде не