Рута Ли

Группа агентов Моссада — Аарон Штайнер, Лия Коэн, Марк Ривлин — тайно въезжает в Буэнос-Айрес под видом туристов. Они снимают квартиру на улице Гарибальди, где обои отклеиваются возле окон, а из соседнего кафе доносится запах жареных эмпанад. Лия, притворяясь студенткой-архитектором, неделями следит за домом №14 на улице Чакабуко, где Эйхманн выходит каждое утро ровно в 7:45. «Он носит тот же коричневый пиджак, — шепчет она Аарону, разворачивая карту города на кухонном столе, заляпанном
Джек Торн, бывший кавалерист с шрамом через левую бровь, приезжает в Риверсайд после того, как местный шериф исчез при странных обстоятельствах. В салуне «Устричный рай» бармен Сэм, вытирая стаканы грязным фартуком, бурчит: «Кэрроуэю не понравится, что ты копайся в делах. Он уже три фургона с хлопком отправил на юг, а налоги тут никто не платил с зимы». Джек замечает, как двое коренастых мужчин у гардероба перешептываются, потягивая виски. Позже, у конюшни, он находит тело подростка-посыльного
Шэгги и Скуби, заблудившись в лесу из-за сломанного фургона, натыкаются на мрачное здание с треснувшими витражами и табличкой «Академия для одарённых». Внутри их хватают костлявые руки служки-скелета, приводя в кабинет директора — Графа Малоуста с плащом, заляпанным воском от свечей. «Вы опоздали на 300 лет, — шипит он, поправляя пенсне. — Но раз уж здесь, учитесь быть *настоящими* монстрами… или станете завтраком для класса». Шэгги, дрожа, шепчет: «Эй, Скуб, может, сбежим?» — но тот уже жуёт
Знаешь, есть такие фильмы, где герой вляпывается в историю покруче любого рождественского глинтвейна? Вот представь: парень, который целый год сочиняет эти приторные праздничные песенки (да-да, те самые, от которых к декабрю уже тошнит), а потом вынужден встретить Рождество в доме бывшей жены. С ее родителями, которые на него косо смотрят, и сыном-подростком, который в телефоне залип. Ну типичный ад, правда? А потом — бац! Просыпается утром, а день опять 25-е. И опять. И снова. Как будто пьяный