Эржебет, дочь часовщика, чинила сломанный граммофон в мастерской на улице Ваци. В углу валялись старые пружины, пахло машинным маслом и пылью. Ласло, парень с обожжёнными пальцами от паяльника, зашёл с коробкой радиодеталей: «Опять Кадар принёс хлам с завода?» — спросил он, указывая на разобранный мотор. Эржебет вытерла руки об фартук, достала из кармана конфету «Тюрбо» — последнюю из пачки, купленной у старухи возле моста Маргит. «Не хлам, — ответила она, — тут шестерёнка от немецкого танка.
В центре — младший сержант Ласло Тот, жесткий, с подусниками и вечно смятым кителем. Казарма под Мишкольцем: скрипучие койки, запах щей из столовой, гул котла в углу. Новобранец Габор Фаркаш, парень из деревни, путает команды, роняет винтовку. "Ты хоть мозги дома не забыл?" — Тот тычет пальцем в его грудь. Габор молчит, смотрит на трещину на полу. Вечерами Ласло пишет письма жене, жалуется на "дураков в сапогах", заклеивает конверты дешевым клеем с запахом рыбы. Конфликт