Филипп Кастелли

**Первый абзац:** Жан, в потрёпанном мундире с оторванными пуговицами, каждое утро считал трещины на стене барака №3. Лагерь под Мецем, зима 1941-го. Вместо табака курил сушёную свёклу, обмениваясь с Пьером, бывшим учителем из Лиона, обрывками писем. "Слушай, у Шарля в левом сапоге — гвоздь. Если достать, за пару дней проделаем дыру в заборе", — бормотал Жан, разминая онемевшие пальцы. На кухне Марсель, с обожжённой рукой, варил брюквенную баланду, прикармливая кота, чтобы тот
Жан-Пьер, контрабасист с облупившимся лаком на инструменте, и Лука, трубач в помятом пиджаке, тащат футляры по вокзалу Амьена. Утром их разбудил звонок импресарио: «Концерт в Лионе отменяется. Добирайтесь сами, денег на билеты нет». В багажнике раздолбанного «Ситароена» — бутылка теплого сидра, пачка сигарет «Голуаз» и чек из прачечной, который Лука использует как закладку. «Ты снова забыл медиатор в гостинице?» — бурчит Жан-Пьер, поправляя очки, заклеенные пластырем. Лука молчит, вытирая
Жюльен, худощавый француз с вечно заляпанной краской курткой, торгует эскизами возле моста Сен-Мишель. Анна, студентка-филолог из Гейдельберга, покупает у него набросок церкви Сакре-Кёр, пряча мокрые волосы под платком с узором в горох. «Вы рисуете как будто сквозь туман», — говорит она, переходя на ломанный французский. Он смеётся: «Дождь съел половину линий». Они пьют кофе в «Кафе де Флор», где Жюльен клянётся, что уедет в Рим — искать «настоящий свет», а Анна перебирает конспекты по Брехту,
Мишель, мальчик лет десяти, чинил велосипед в парижском дворике, когда заметил в кустах синий свет. Просунув руку, он вытащил теплый металлический диск с резными узорами. "Эй, осторожнее!" — раздался голос сверху. На крыше сарая стояла девочка в серебристом комбинезоне, Лумина. Её корабль разбился при посадке, потеряв энергетические кристаллы. "Без них двигатель не взлетит, — сказала она, показывая на треснувший двигатель, пахнущий жжёной резиной. — А если Кракос найдет осколки