Эйнар, худощавый рыбак с обветренными щеками, каждое утро проверял сети возле причала в деревне Хеллнес. Его сестра Лив, в зеленом вязаном свитере, чинила весла у сарая, где пахло смолой и соленой водорослью. В бухте плавали мертвые чайки, а рыбаки шептались о черной пленке на воде — после того, как в соседнем фьорде начали строить завод. «Ты видел, как Бьорн вчера вернулся с пустыми ящиками? — спросила Лив, завязывая узлы. — Говорит, треска пахнет химией». Эйнар молча кивнул, сжимая в кармане
В приполярной зоне, на заброшенной метеостанции возле Баренцева моря, норвежский инженер Эйнар Сёренсен ковыряет в замерзшем генераторе отверткой. Его пальцы в шерстяных перчатках скользят по металлу. «Если не запустим к вечеру — замерзнем, как сельдь в бочке», — бросает он через плечо советскому геологу Ирине Волковой, которая сверяет карты сейсмических аномалий. Она молча протягивает ему термос с облепиховым чаем — на крышке царапины от песка. Их высадили сюда на три месяца: формально —