Под каменным небом (1974)

В приполярной зоне, на заброшенной метеостанции возле Баренцева моря, норвежский инженер Эйнар Сёренсен ковыряет в замерзшем генераторе отверткой. Его пальцы в шерстяных перчатках скользят по металлу. «Если не запустим к вечеру — замерзнем, как сельдь в бочке», — бросает он через плечо советскому геологу Ирине Волковой, которая сверяет карты сейсмических аномалий. Она молча протягивает ему термос с облепиховым чаем — на крышке царапины от песка. Их высадили сюда на три месяца: формально — изучать тектонические сдвиги, неофициально — следить за подлодками НАТО, чьи тени мелькают в проливах. По вечерам, когда ветер выводит вой в антеннах, Эйнар учит Ирину норвежским ругательствам, а она поправляет ему произношение в русских фразах типа «запасной аэродром замерз».

Через две недели в радиоперехвате ловят голос капитана Громова из Мурманска: «Ваши данные — тухлая треска. Ищите глубже». Ирина, разбирая пробы грунта, находит следы неизвестного сплава. Эйнар, рисуя схему в блокноте с обледенелыми уголками, замечает: «Этот металл плавят при температурах выше вулканической магмы. Кто-то бурил здесь до нас». Ночью, пока Ирина дежурит у рации, Эйнар пробирается в закрытый склад станции — под ящиками с консервами «Мясо оленя» он обнаруживает немецкие журналы 1943 года с пометками о «Проекте *Черный лед*». Утром они спорят, докладывать ли командованию: «Ты хочешь Нобеля или чтобы нас не объявили предателями?» — шипит Ирина, зажимая микрофон ладонью. Эйнар рвет лист с координатами, бросает в печь: «Думаешь, твой Громов даст нам выбор?» Внизу, подо льдом, гудит инфразвук — будто что-то скребет по базальтовой плите.