Эльжбета Старостецка

В подвале старой пекарни на улице Краковской Анна, дочь портнихи, собирает подруг: Кася, студентка-медик, приносит самодельные листовки, спрятанные между страницами учебника анатомии, Магда, дочь железнодорожника, прячет под платьем пишущую машинку. «Если нас поймают, скажем, что учимся вышивать», — шепчет Анна, разворачивая карту Варшавы. Они рисуют маршруты — от рынка на Тарговой до кафе «Под сиреной», где официантка Зося подкладывает записки в чашки с цикорием. Янек, брат Каси, водитель
Долас, в рваной шинели и с папиросой в зубах, копался в механизме разбитой гаубицы возле деревни Грабово. Рядом сержант Вальчак, обмотав шею грязным шарфом, кричал: "Шрапнель кончилась, а ты тут как жук в навозе копаешься!" Вместо ответа Долас вытащил из кармана смятую карту, тыча пальцем в перекресток у Мельника: "Тут немцы цистерны гоняют. Две мины, бензин — и кашель у них начнется". Ночью тащили орудие через болото, цепляясь за ольховые корни; обозник Зыгмунт уронил ящик
В старом варшавском районе Прага, где трещины на стенах домов глубже морщин на лицах жителей, Эльжбета Гловацкая стирает окровавленные бинты в жестяном тазу. Ее пальцы, обмотанные тряпками, дрожат от холода — в квартире с протекающими окнами уголь украли еще в октябре. «Ты же знаешь, они придут снова», — бормочет соседка Зося, развешивая на веревке постиранное белье, пока ее сын Юрек швыряет камни в ржавый рекламный щит. Эльжбета молчит, глядя, как розовая вода стекает в канализационную