Марчелло, с мозолями на ладонях, каждое утро выходил к колодцу, сплевывал в сухую траву и замечал, как Лючия, соседка, слишком долго смотрела на его дом. Его жена Елена прятала под матрасом конверт с лирами — деньги на лекарства для дочери, но однажды утром нашла только пыль. "Ты видела, кто заходил?" — спросил Марчелло, разбивая яйцо о край сковороды. Елена молчала, а за стеной слышался смех Лючии, которая стирала чужое белье в жестяном тазу. К вечеру у сарая нашли окровавленный
Джорджо, в мятом пиджаке, копошится на кухне. Нужно успеть: заменить разбитую лампу в гостиной (сын Лука гонял мяч), спрятать пустые бутылки *Кьянти* под раковину. На столе – полуостывший осьминог в томатном соусе. «*Dio cane, где соль?*» – бормочет он, переворачивая банку с надписью «*Pepe*». За окном – Рим, район Трастевере: соседка Мария выбивает ковер, кричит через балкон: «*Синьор Бьянки, ваш пес опять у моего мусорного бака!*». Джорджо машет рукой, не отрываясь от плиты. В прихожей –
Помните тех двух придурков, которые вечно влипают в истории? Вот представьте: они врываются в театр, где идёт «Ромео и Джульетта», с видом профессиональных электриков. Ага, щас! Вместо того чтобы тихо чинить проводку, устраивают короткое замыкание прямо во время монолога Джульетты — зрители в шоке, актёры чуть не падают со сцены, а эти хохочат, будто это самый естественный финал шекспировской трагедии. Лично я, когда это смотрел, чуть попкорном не подавился от смеха. А потом они внезапно