Лев, худой паренек в залатанной куртке, таскал кирпичи на стройке у Марсова поля. Его сестра Ирина, с обожженными пальцами от струн скрипки, после уроков в музыкальном училище бежала к нему — делилась пайком. «Опять эти гаммы с утра до ночи, — ворчала она, вытирая пот со лба, — а Семеныч говорит, без дисциплины оркестр развалится». По вечерам, при свете керосиновой лампы, они чинили бабушкин патефон, подкладывая газеты в щели окон — зима 1948-го выдалась лютой. Пожар в консерватории начался с
Ленинград, осень. Таня, десятилетняя школьница в клетчатом платье и коричневых туфлях, после уроков замечает в парке мальчика с альбомом. Он рисует утки в пруду, карандаш скользит неровно. «Тут тень сильнее», — говорит Таня, указывая на воду. Мальчик — Алёша, новенький из Москвы — морщит лоб: «Сам знаю». На следующий день они идут в булочную на Невском, делят пирожок с капустой. Алёша показывает квартиру: обои в цветочек, чемодан у окна. «Папу переводят обратно», — бросает он, сминая рисунок