Дэвид Кершоу

Эдмунд, сгорбленный над наборным станком в лондонской типографии, поправлял очки, заляпанные свинцовой пылью. Его нос, кривой от давней драки в таверне «Красный Лев», мешал читать строки стихов, которые он тайком сочинял на обрывках газет. По вечерам он встречал Чарльза, офицера с выгоревшими на индийском солнце плечами, у пивной бочки в подвальчике на Флит-стрит. «Она спросила про метафору с жаворонком, — бормотал Чарльз, разминая перчатки, — что отвечать?» Эдмунд, вытирая чернила с пальцев,