Джереми Чайлд

В доме Нантингелов в Хэмпшире, 1844 год. Флоренс, 24 года, в синем платье с вытертыми локтями, спорит с матерью Фанни у камина: «Хочу ехать в Германию изучать медицину, а не вышивать подушки». Ее сестра Партенопа смеется, роняя клубок шерсти, пока отец Уильям молчит, разглядывая газету. Через месяц Флоренс тайно уезжает в Кайзерверт, где в больнице для бедных моет полы, перевязывает раны солдатам с гангреной. Ночью пишет дневник при свете сальной свечи: «Сестра Марта сегодня умерла от тифа. Но
Джек Фаррелл, водитель грузовика из Лимерика, каждую пятницу заезжал в портовый паб «Якорь», оставляя у барной стойки потёртый рюкзак с деньгами для местного босса — Тима О’Нилла. Его сестра Мейв, медсестра в дублинской больнице св. Джеймса, однажды нашла в кармане окровавленного пациента записку с именем Джека. *«Скажи братцу, следующий груз пойдёт через Белфаст. Или я сдам его ребятам из Шинн Фейн»*, — прошептал пациент, хватая её за руку перед тем, как впасть в кому. Мейв, не сказав ни слова
Знаешь, в 1813-м Португалия — не курорт, скажу тебе. Представь: где-то в глухой деревушке Адрадос ошивается банда дезертиров — французы, англичане, португальцы… Жуткая смесь, если честно. Как они вообще друг друга понимали? Ну да ладно. Взяли в заложники какую-то леди Изабеллу — жену этого самого сэра Артура Фатиндейла. Должно быть, парень знатный, раз за неё выкуп требуют. А Шарпа… Ох уж этот Шарп! Его, конечно, послали разгребать заварушку. С мешком денег, ясное дело. Вот думаю: как он там?