Александра Зимина

В Ленинграде, март 1985-го. Виктор, слесарь с завода «Красный Октябрь», замечает, что соседка по коммуналке, Лида, студентка мединститута, прячет пустые ампулы с маркировкой «С-12». В подъезде пахнет сыростью и жжёной резиной — в котельной очередная поломка. «Ты в курсе, что это за препарат?» — Виктор тычет пальцем в стекляшку, зажатую в мокрой варежке. Лида молчит, закутывается в шаль с выцветшими розами. На следующий день Николай Петрович, бригадир, находит в цеху разорванную упаковку от тех
Лена, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами, и Миша, в выцветших джинсах, выброшены штормом на каменистый берег. Рюкзак с тремя банками тушёнки, потрёпанная карта без названий и разбитый компас — всё, что осталось от яхты *Чайка*. «Карта мокрая, линии расплылись», — бормочет Лена, развешивая на сосне промокший свитер. Миша ковыряет ножом в щели между камнями, вытаскивает ракушки: «Здесь пресная вода должна быть. Видишь, чайки кружат?» Ночью, у костра из плавника, он чинит крючок проволокой