Марина Саура

Клара, 14 лет, тренируется на площади Севильи под гитару отца Мигеля. Пыль въедается в её красно-желтую юбку, а треснувшая колонка хрипит от кассеты с *булериас*. Мать Кармен швыряет на стол учебники: «Математика, а не эти прыжки!» Мигель, не отрываясь от настройки струн, бурчит: «Она выберет сама». По вечерам Клара протирает гитару от липких следов апельсинового сока — отец вечно оставляет стаканы без подставки. «Сломаешь — чини сама», — ворчит он, но прячет улыбку в седые усы, когда она
Луиза Монтеро, 22 года, дочь парижского часовщика, каждое утро пробиралась через толчею рынка на площади Бастилии к запылённой студии на улице Фобур-дю-Тампль. Там она репетировала па-де-де под треск винила с записями Делиба, пока её партнёр Антуан не сорвался: «Ты жёсткая, как пружина в старых часах!» В тот же вечер в кафе «Ле Тамбурин» она столкнулась с Карлосом Ибаррой — испанским инженером, который демонстрировал чертежи механической платформы, «превращающей движение в алгоритмы». Его