Гарфилд, развалившись на заднем сиденье старого «Форда», тыкает лапой в карту, которую Джон пытается развернуть на руле. «Если свернёшь не там, останемся без ужина, — ворчит кот, поправляя солнцезащитные очки. — И да, я не делюсь лазаньей, даже если у тебя снова заболит зуб». Оди, высунув голову в окно, лает на кактусы вдоль шоссе, а Джон, потея в клетчатой рубашке, бормочет: «Ты же сам захотел на этот дурацкий конкурс талантов. И кто будет мыть машину после того, как твой «фанат» облепил её
Гарфилд валялся на потрепанном диване, облизав последние крошки со дна банки от лазаньи. Внезапно перед глазами поплыли обрывки воспоминаний: песчаные дюны Египта, где он, в золотом ошейнике, лениво командовал рабами тащить обелиск с выцарапанным лицом. "Быстрее, Джон! Или обед отменяется!" — бурчал он, пока жрец-Одри в парике из папируса пыталась угадать его желания по мяуканью. Потом — средневековый замок: рыцарь в ржавых доспехах сражался с драконом, который украл его подушку.