Джон Тоу

В Оксфорде инспектор Джон Морс, в помятом плаще и с термосом холодного кофе, осматривает тело профессора-математика в заднем зале библиотеки Бодлиан. На столе — раскрытый дневник с уравнениями, обведёнными красным. «Почему в кармане у него ключ от церкви Святой Марии?» — бормочет Морс, пока сержант Льюис, в заляпанной грязью униформе, допрашивает библиотекаршу: «Вы точно не слышали криков? Только шум дождя?» На полу — лужа воды, следы ботинок 43-го размера ведут к выходу через читальный зал с
В Лондоне журналист Томас Баррет рылся в архивах *Evening Post*, отыскивая связь между британскими нефтяными компаниями и поставками оружия в Южную Родезию. В кармане пальто он носил письмо от анонима с пометкой *"Спроси про 'Голубую лагуну' в Булавайо"*. Его напарница, фотограф Эмили Кларк, в съемной квартире над пабом *Red Lion* проявляла снимки: на одном — полуразрушенная школа в Солсбери, на другом — грузовики с логотипом *Rockwell Group*. «Ты уверен, что это не просто
Уильям Бич, худой восьмилетний мальчик с шрамом на запястье, приезжает в деревню Литтл Уироу из бомбардируемого Лондона. Его селят в каменный дом Томаса Оукли — угрюмого старика, который до сих пор хранит детские ботинки покойного сына в комоде. Уильям спит на жестком тюфяке под одеялом с заплатками, пугается треска угольной печи. «Здесь тихо, — бормочет Том, разламывая хлебную корку на суп. — Кричать не надо». Уильям молча рисует углём на газете, пока Том чинит его игрушечного солдатика,
Знаешь, когда смотришь старые военные хроники, они всегда кажутся какими-то... далёкими, будто всё это происходило на другой планете. Черно-белые тени, размытые лица — как будто сама память выцвела. Но недавно наткнулся на потрясающую документалку, где война — она *живая*. Там цвет! Настоящий, сочный — трава зелёная, небо голубое, даже грязь в окопах коричневая, до мурашек. И ведь некоторые кадры сняты ещё до того, как всё началось — в 33-м, представляешь? Люди-то и не знают, что через пару лет