Николас Иди

Хоанг чистит кальмаров на заводе в Мельбурне, пальцы в солевых ожогах. В перерыве читает письмо от сестры Лан: *«Мать кашляет, лекарства дорожают. Приезжай до зимы»*. В углу цеха Боб, начальник с сигаретой в зубах, стучит по часам: «Конвейер ждать не будет, имей в виду». Хоанг прячет конверт в карман, пахнущий тухлой рыбой, считает австралийские доллары в потёртом кошельке — не хватает на билет до Ханоя. На рынке Кабраматта Тху разгружает ящики с манго, машет ему: «Дядя Винь ищет водителя на
Селию с отцом-механиком и младшим братом Беном перебрасывают в серый приморский городок. Отец чинит моторы лодок в доках, пахнущих ржавой водой, а девочка таскает ему инструменты из ящика с выцветшей наклейкой «Harbour Master, 1972». На соседней улице, где трескается асфальт, она сталкивается с Джеком — мальчишкой в залатанных кедах, который выгуливает дворнягу с облезлым хвостом. «Твоя мамка правда шьёт шляпы с перьями?» — хрипит он, перебрасывая камень из руки в руку. За спиной у Селии визжит
Эдди Карвер, детектив из Сиднея, сидел в душном кабинете с запотевшим окном. Вентилятор скрипел, сдувая пепел с его сигареты на отчет о третьем трупе, найденном в общественной бане на окраине. Все жертвы — мужчины средних лет, их кожа покрыта странными химическими ожогами, будто вода в резервуарах смешана с кислотой. «Опять тот же почерк... Вода, пар, ни единой зацепки», — бормотал он, перебирая фотографии. Тем временем в Лондоне Маргарет Харт, корреспондентка с вечно сломанным диктофоном,