Брюс Нозик

Рейчел, ветеринар из захолустного городка в Неваде, подбирает на трассе №93 раненого пса с рваным ухом и ошейником без бирки. В клинике пёс, которого она зовёт Коллом, рвёт стальные цепи, оставляя царапины на бетонном полу. Шериф Хэнк, жуя табак, предупреждает: «Таких зверей тут не бывает. Взгляд… как у того парня с лесопилки, помнишь? Того, что сгорел в цистерне». Ночью у мотеля «Сансет» Рейчел замечает, как раны Колла затягиваются сами — след от дробовика исчезает за минуту, будто стянутый
Джесси, бывший механик с татуировкой якоря на запястье, копит долги из-за больной сестры. Он соглашается на подозрительный заказ от Карлоса, владельца закусочной *Морской пёс*: взломать стальной контейнер в порту Сан-Франциско, где хранится груз «Голландца» — местного контрабандиста. На месте Джесси находит не оружие, а пачки писем на голландском языке и фото ребёнка с родимым пятном на щеке. «Ты даже не спросил, что внутри?» — Карлос хрипло смеётся по телефону, пока Джесси, пряча конверты под
Знаешь, история эта — прямо как американские горки. Вот смотри: парень, Джош, крутится в семейном бизнесе по недвижимости, папаша-босс толкает его «замутить новый проект». Казалось бы, задание пустяковое: уговорить какого-то старика с театром продать здание. Ан нет! Жизнь-то всегда с сюрпризом — вместо деловых переговоров наш мачо влюбляется по уши в дочку этого самого театрала. Ну и как тут быть? С одной стороны — карьера, папины ожидания, вся эта взрослая ответственность. С другой — девчонка,
Вот как можно переосмыслить этот сюжет, добавив эмоций и «человечности»: Ну представь: Джордж только вчера дул свечки на торте — сорок лет, серьезная цифра. Семья вокруг, смех, тосты… А уже наутро он, бледный как простыня, едет с женой в больницу — «просто плановое», успокаивает себя. Никто ж не говорил, что проснется он в другом крыле здания, с трубкой в вене и медсестрой, которая бормочет что-то про «небольшие осложнения». Туман в голове, мутит от обезболивающего, а она: «Мы, э-э-э… слегка
Знаешь, бывают такие фильмы, после которых словно камень на душе оседает? Вот смотришь, а внутри всё сжимается — не от спецэффектов или громких взрывов, а от этой тихой, нарастающей боли, которая как ржавчина разъедает персонажей. Герои там... обычные, вроде нас с тобой. Совершают ошибки, молчат, когда надо кричать, или наоборот — взрываются словно граната в тишине. И ведь понимаешь их, чёрт возьми! Сам бы, наверное, так поступил. Атмосфера — будто тяжёлое одеяло, которое давит, но сбросить