Доминик Хорвиц

Йоханн, немецкий ефрейтор, застрял в развалинах мельницы на берегу Волги. Его пальцы вязли в замерзшей грязи, пока он рыл щель для укрытия от снайперов. В соседнем подвале местная девчонка, Таня, 16 лет, в платке с выцветшими цветами, варила суп из воробьёв — бросала кости в жестяную банку, приговаривая: *«Угощайся, фриц, а то сдохнешь раньше, чем твои начнут отступать»*. По вечерам они менялись: он отдавал ей пайковые сигареты «Junack», она подсовывала ему свёрток с тёплым картофельным пеплом
Феликс Круль, худощавый парень с привычкой теребить мундштук дешевой трубки, втирается в доверие к франкфуртскому антиквару Шульцу, подделав рекомендательное письмо от «баронессы фон Циммерн». Его сестра Ольга, швея с обожженными утюгом пальцами, ворчит за ужином: «Опять ты вляпаешься, как с теми часами из ломбарда». Феликс, разливая картофельный суп, усмехается: «Следи за нитками, а я за возможностями». Через неделю он уже в Париже, в роли официанта в «Кафе де ля Луна», где цепляет взгляд
Знаешь, есть фильм, который врезается в память как осколок — про ту самую резню в Руанде в 90-х. Ты наверняка слышал: хуту против тутси, три месяца ада, полмиллиона трупов… Нет, даже цифры не передают этого кошмара. А тут ещё история парня из Англии, который приехал учить детей в какую-то школу в Кигали. Представляешь? Мечтал, наверное, мир менять, а попал в мясорубку, где соседи режут соседей мачете. Смотрю и думаю: как вообще люди так могут? Ведь вчера они вместе пили пиво, смеялись, а