Эдит Пур

Тоби Мёрфи, менеджер по логистике в старой конторе на берегу Ярры, каждое утро начинал с попытки починить кофемашину, которая шипела, как раскалённый утюг. «Опять эти проклятые зёрна застряли», — бормотал он, выковыривая ложкой чёрную массу, пока Миа Чен, бухгалтер в розовых кроссовках, ставила на стол контейнер с салатом из свёклы и тыквы. «Слушай, у Гэвина опять сгорел тостер в переговорке. Дым стоит, как после бушфайра», — бросила она, тыкая пальцем в потолок, где трещали лампы дневного
Лейла Хартли, пятнадцать лет, копается в ржавом ящике на дне разобранной моторки во дворе отца. Грег, ее батя, в трикотажной шапке с помпоном, лузгает семечки у верстака, заваленного гайками и обрывками рыболовных сетей. "Опять старье тащишь? — бурчит он, вытирая руки об промасленные джинсы. — Вчера — ракушки, сегодня — хлам". Лейла выдергивает потрепанный блокнот с водорослями на обложке: страницы испещрены цифрами и схемами, похожими на маршруты. На последней — зарисовка
Знаешь, иногда реальность круче любого вымысла. Вот смотри: обычный парень из Новой Зеландии 70-х, Марти Джонстон — начинал с мелочёвки, а через пару лет уже купался в деньгах и славе, будто Скарфейс из дешёвого гангстерского романа. Только вот вместо мафиозных костюмов — кожаные куртки и безумие в глазах. Этот тип умудрился построить целую наркоимперию, пока полиция чесала затылки: мол, "у нас тут спокойно, какие преступные синдикаты?" А потом появляется он — детектив Бен Чарльтон.