Детектив Джейк Марлоу, замечая синяк под глазом у напарника Карлоса Риверы, бросает: *«Опять жена с ледорубом?»* Карлос молча поправляет рукав пиджака, прикрывая царапины. Они стоят на крыше старой станции метро в Бронксе, где третий за месяц офицер выбросился в рельсы. Джейк подбирает разбитые часы жертвы — стрелки замерли на 3:14. *«Странно, — бормочет он, — Ларри был левшой, а кровь на правой рукаве»*. В холодильнике его однокомнатной квартиры — только пиво и вчерашняя пицца. Над столом
Лера, 23 года, переехала в полуразрушенный дом на окраине Верхнеозёрска после развода. На второй день заметила, что дверь в кладовку открывается сама, оставляя на подоконнике следы грязи, похожие на детские ладони. Её младший брат Макс, приехавший помочь с ремонтом, нашёл под лестницей коробку с аудиокассетами, подписанными «Эксперимент №7». За ужином из магазинных пельменей Лера вставила одну в старый магнитофон: хриплый голос повторял: *«Они не ушли. Проверь стены»*. Макс усмехнулся: «Клевые
Кора Таннетти, с облупленным лаком на ногтях и шрамом от ожога на левой ладони, подает мужу Мейсону омлет с сыром. Они снимают домик у озера Джерсико — третий день отпуска. На пляже, пока сын Лайо строит замок из песка, она вдруг хватает кухонный нож из сумки для пикника. "Ты же помнишь эту мелодию?" — бормочет Фрэнки в красных шортах, прежде чем она вонзает лезвие ему в шею. Полицейские находят Кору в луже крови, сжимающую ракушку. Детектив Гарри Эмброуз, пахнущий дешевым кофе и
Джодея, рыжеволосая 22-летняя девушка в потертых джинсовых комбинезоне, перетаскивает картонные коробки в домик с peeling green paint на Maple Street. Соседка Мэйбл, 68 лет, в клетчатом халате, потягивая кофе из керамической кружки "World’s Best Grandma", бросает через забор: "Третий арендатор за год. Держи ключ от подвала — предыдущий парень забыл там гитару". Вечером Джодея подрабатывает в кафе "Drip & Dough", роняя поднос с латте. Клиент в ковбойской шляпе,
Лиам, бывший журналист с привычкой крутить в руках зажигалку, и Эмили, медсестра с татуировкой колибри на запястье, переезжают в домик её покойной бабушки где-то под Альбукерке. Пока Лиам ковыряется в подвале, заваленном консервами 80-х, он натыкается на коробку с выцветшими открытками. «Эми, посмотри — тут адресант: Клара, 1987. Но почерк… точь-в-точь твой курсив». Эмили, разбирая сервиз с трещинами, бросает через плечо: «У всех в роду писали как куры лапой. Выброси уже». Позже, закидывая
Люси, 28 лет, печет круассаны в *Sugar Crumb* — крошечной пекарне на окраине Чикаго. У неё вечно пачкается фартук глазурью, а в кармане лежит смятая открытка от сестры: «Переезжай в Майами, тут никто не пялится на размер джинс». Джейк, 32 года, работает на складе *FreshGoods* — разгружает коробки с замороженной пиццей, носит потёртые кеды с дыркой на большом пальце. Они сталкиваются в кафе, когда Люси роняет вишнёвый пирог, а Джейк ловит его, едва не задев вентилятор на потолке. «Может, это
Знаешь, я недавно пересмотрел один фильм — такой, про который потом неделю мыслями возвращаешься. Там, понимаешь, парень едет через полстраны на старой «Волге», а вокруг — бескрайние степи, пыльные дороги, и эта дорога как будто становится отдельным персонажем. То ли метафора жизни, то ли просто красивые кадры, но у меня аж мурашки по спине бежали, когда он останавливался у полузаброшенных деревень. Честно, я сначала думал: «Ну вот, опять медитативное кино про поиск себя». Ан нет! Там столько