Наталья Николаева

Аяме, 19 лет, подрабатывает в чайном домике "Синдзю-ан" в токийском переулке за станцией Асакуса. Во время уборки чердака она натыкается на разбитый лаковый ларец с веером, испещренным кровавыми иероглифами. "Ты уверена, что это не просто мусор?" — спрашивает Миюки, хозяйка домика, поправляя заколку в седых волосах. Аяме молчит, пряча веер в рукав: по ночам из узоров выползают тени, шепчущие о мести. Через неделю в домике находят тело клиента с перерезанным горлом — рядом
Знаешь, есть такие фильмы, которые цепляют не сюжетными поворотами, а каким-то глубинным человеческим теплом? Вот эта история — как раз из таких. Представь: конец 80-х, совок доживает последние годы, а в московском Институте Дружбы народов кипят свои страсти. Туда приезжает Ася — девчонка из обнинского детдома, умница, боевая. Учится так, что все завидуют: красный диплом ей прочат уже на первом курсе. Но за этой успешной маской — тонны боли. Сирота, жизнь не баловала, а тут ещё влюбиться в