София, в потёртой кепке с вышитой ящерицей, нашла дневник под развалившимся диваном на втором этаже дома на улице Альмиранте. Хавьер, разглядывая граффити с ангелом на стене соседнего гаража, усмехнулся: «Твоя бабушка всё врёт про «плачущие обои» — тут пахнет плесенью и старыми газетами». В пятницу, пока одноклассники толкались у киоска с чуррос, они пролезли через дыру в заборе, обнаружив в кладовке коробку с письмами 1978 года. «Марибель просит прощения у кого-то… Пабло? — София провела
Лусия, бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро протирала старый эспрессо-машину в кафе на площади Лавапьес. В семь утра заходил Карлуш — архитектор из Лиссабона, в руках папка с чертежами реконструкции рынка Кампу-де-Орике. «Снова без сахара?» — бросала она, наливая двойной шот. «Иначе не расклеюсь до встречи с подрядчиками», — отвечал он, разглядывая трещину на потолке, которую Лусия заклеила постером фламенко-группы. Однажды он оставил на столе чек с цифрами сметы — она подписала
Карлос нашел в кладовке старого дома в Толедо коробку с письмами, адресованными его покойной бабушке Марибель. В одном из конвертов лежал рецепт торта с пометкой *«для Эдуардо»* — имени деда, погибшего при странных обстоятельствах в 1975 году. На кухне, разбирая бумаги, он позвонил сестре Изабель: «Приезжай. Тут не только мука и масло в рецепте». Она примчалась на рассвете, в платье, запачканном краской от ночной работы над фреской в местной церкви. За столом, облитом пятнами кофе, они
Представьте тихий приморский городок, где солнце отражается в окнах старых вилл, а за высокими стенами кипят страсти, о которых не пишут в путеводителях. Семейство Алькасар собирается на ежегодный ужин — казалось бы, повод для теплых объятий и тостов. Но тут как в плохо замешанном паэлье: сверху золотистая корочка приличий, а внутри — комки лжи, измен и старых обид. Старшая сестра, Марибель, пытается сохранить лицо, но её улыбка держится на нервном тике, брат-бизнесмен Пабло то и дело исчезает