Лоло Карлос, 68 лет, в рваной соломенной шляпе, коптит рыбу за хижиной из бамбука и жести. Внук Джейро, 14, в потёртых джинсах с наклейкой K-pop группы, тыкает в разбитый экран телефона — ловит сигнал возле мангровых зарослей. «В городе интернет как вода из крана», — бурчит он, вытирая пот со лба тряпкой, пахнущей креветочной пастой. Карлос протягивает ему деревянный совок: «Поможешь с *bagoong* — расскажу, где спрятал леденецы от твоей тётки Люси». По вечерам они чинят сети под треск
Карлос, водитель старого джипни с потёртыми сиденьями и иконкой святого на приборной панели, каждое утро объезжал переулки Тондо, подбирая школьников и торговцев. Его сестра Лия, в потёртой университетской толстовке, прятала в шкафу счета за электричество — их мать, Алена, уже месяц не вставала с кровати из-за астмы. «Если к пятнице не соберём 15 тысяч, нас выселят», — бросила Лия, разливая *чампурадо* в жестяные кружки. Карлос молчал, глядя на трещину в стене, оставленную последним тайфуном —
На окраине рыбацкой деревушки, где время будто застряло в прошлом, старый особняк скрипит под напором ветра, словно шепчет проклятия. Местные обходят его стороной, но для Лейлы, приехавшей разобраться с наследством после смерти бабушки, другого выхода нет. Каждый шаг по скрипучим половицам отзывается эхом детских воспоминаний — тех самых, что она годами прятала в дальнем уголке памяти. А ещё эти взгляды. Ты чувствуешь, как тебя кто-то разглядывает из темноты, но стоит обернуться — лишь тени
Грета Рейес, владелица салона в квартале Малабон, красит корни клиентке, когда звонит неизвестный номер. "Лукас сказал, что задержится на стройке в Багио", — бросает она, вытирая руки о розовое полотенце. В это время Синди Рейес, учительница из Пасига, пишет мелом на доске уравнение, а после уроков пересчитывает сдачу в кошельке — денег на аренду не хватает. Обе получают смс от банка о просрочке по кредиту, оформленному на их общего мужа. Грета находит в кармане его пиджака чек из