Эва, 35-летняя библиотекарь из Праги, каждое утро заваривает кофе в потрескавшейся синей кружке, пока её мать Яна моет посуду с нарочито громким звоном. «Ты опять не спишь?» — бросает Яна, вытирая руки в клетчатый фартук, но Эва игнорирует вопрос, замечая на холодильнике новую записку: *«Не ходи в подвал»*. Вечером, возвращаясь с работы через Карлов мост, Эва натыкается на соседку Марту, которая шепчет, пока автобус №17 глохнет на остановке: «Твоя мать… Она разговаривает с теми стенами. Как
Мартин, студент-архитектор, каждое утро топчет сигареты у подъезда панельного общежития на улице Длоуга. Его соседка Элишка, которая работает в круглосуточной аптеке, постоянно стучит по батарее, когда он включает старую гитару после полуночи. «Опять твой Шопен через стену? – кричит она, разбирая коробки с валерьянкой. – Мне завтра в семь смена!» В четверг утром они сталкиваются в лифте: у него из рюкзака торчит чертеж моста через Влтаву, у неё на куртке пятно от йода. «Слушай, может, сгоняем в
Катержина, юрист из пражской конторы, получает смс от мужа Петра: «Не могу говорить, встретимся у фуникулера в Татрах». Через три дня его находят в ущелье со сломанным компасом и пустым рюкзаком. В кармане куртки — билет на канатную дорогу, датированный завтрашним числом. Подруга Мартина, парикмахер с розовым ирокезом, втирает ей крем в обветренные руки: «Слушай, может, бросишь эту затею? Там же Любош крутится, его даже мусора боятся». Катержина едет в горный отель «Скала», где Петр проверял
Ева, биохимик с привычкой крутить в руках старый ключ от лаборатории, обнаружила аномалии в данных по синтезу белка. Ее коллега Катержина, затягивая сигарету у вентиляционной шахты за зданием института в Праге, бросила: «Ты уверена, что это не глюк старого спектрометра? Маркета из отдела логистики вчера опять жаловалась на поставки — вместо фенилаланина прислали коробки с детским питанием». В подсобке, пахнущей формалином, Ева наткнулась на записи предыдущего руководителя проекта — формулы,