В старом районе Торонто водитель автобуса Марк Дюваль каждое утро раскладывает на кухонном столе коллекцию старых билетов — сортирует их по оттенкам синего. Его соседка Эмили Чен, работающая в баре *The Rusty Anchor*, пишет диссертацию о Ницше на салфетках с логотипом пива. Однажды в автобусе Марк находит забытый блокнот с рисунками канализационных люков и надписью: *"Шум в трубах — это голоса, ты слышишь?"*. В тот же день Эмили подаёт коктейль мужчине в промасленной куртке — это
Лиам, 14 лет, копался в подвале отцовской часовой мастерской в Седрик-Фоллз, когда наткнулся на медный циферблат с треснувшим стеклом. За ящиком с ржавыми пружинами он нашел странный механизм — шестеренки вращались в обратную сторону, а стрелки светились зеленым. "Не трогай инструменты, если не хочешь остаться без пальцев", — бросил отец, спускаясь вниз с пачкой старых журналов *Popular Mechanics*. На следующий день Лиам прихватил устройство в школу: замершая в воздухе рука миссис
Летом Элиас возвращается в Харбор-Крик, портовый городок, где треснутые пирсы и ржавые сети висят на сараях. Он селится в домике тети Мардж, пахнущем керосином и вяленой треской. В магазине «Грейсвилл Фиш» натыкается на Софию, которая разгружает банки с крабами. Ее рыжие волосы слипаются от соли. «Думал, сбежал навсегда?» — она бросает ему банку, та падает в лужу. За углом гаража Лукас, в промасленной куртке, ковыряет отверткой в моторе лодки «Мэрибель». «Если заглохнешь в тумане — не звони», —