Аднан Шах

Зайн, механик из переулка возле лахорского базара Анаркали, каждое утро начинал с проверки сгоревшей «Тойоты» клиента. Пальцы в машинном масле, запах гари в волосах. «Опять проводка?» — спросил напарник Али, разбирая двигатель. «Нет. Бензин смешан с чем-то... химия», — бросил Зайн, вытирая руки об рваную куртку. Вечером, за чаем с имбирными пряниками, он находил в телеге фото подозрительных пожаров в Кветте — такие же черные разводы на асфальте. Эмили, студентка из Торонто, в перерыве между
Зайнаб, медсестра в перегруженном лахорском госпитале, заметила пропажу обезболивающих из аптечного склада. Ее младший брат Карим, таксист с потрескавшимся рулем старой Corolla, подвозил мужчину в черной куртке, который оставил в машине пакет с таблетками. «Ты везешь смерть в багажнике», — бросил незнакомец, исчезнув в переулке за базаром Анаркали. Зайнаб, проверяя записи в потрепанной тетради, нашла нестыковки в поставках — цифры не сходились с реальными запасами морфина. Подозрения привели их
Зайнаб, двадцатитрехлетняя дочь владельца типографии в старом квартале Лахора, каждое утро протирает пыль с коробок краски, пока её отец Халид ругается с поставщиками бумаги по телефону. «Ты опять забыла перекрыть вентили на ночь? — бросает он, не отрываясь от разговора. — Вчера Мунир чуть не отравился парами». За стеной цеха Амир, механик из соседней мастерской, ковыряется в двигателе разбитого школьного автобуса, вытирая ладонью пот с висков. Его младший брат Фарид тайком рисует граффити на
Представьте двух приятелей — Шамми и Кедара, которые умудряются про*бывать даже самые простые задачи. Ну знаете, такие типы, у которых бутерброд падает маслом вниз, даже если привязать его к потолку? Вот их папаша Кедара, видимо, решил: «А, пусть хоть на яхте богатеньких катают — глядишь, не опозорятся». Ан нет! Ребята, конечно, нашли способ всё запороть: напились, как сапожники, угодили в шторм, а очнулись… Куда, думаете? В Пакистане! Да-да, там, где индийцам сейчас явно не рады. И вот эти два