Ричард Джозеф Пол

Джейкоб Реннер, археолог-одиночка с татуировкой змеи на запястье, копается в каньонах Нью-Мексико. Находит черный обсидиановый диск под слоем пепла — на нем вырезаны символы, похожие на шумерские, но с элементами майянских календарей. "Это не просто камень, Лора. Смотри — резьба повторяет созвездия из пещер Альтамиры", — бормочет он в рацию, вытирая пот с лица. Лора Чен, астрофизик в мятом лабораторном халате, в сотнях миль от него, замечает всплеск гравитационных волн ровно в 3:14
Ох, помните те времена, когда по ТВ поздно ночью крутили такое, от чего мурашки по коже и смех сквозь пальцы? Вот эта история про... ну, знаете, ту самую барышню с острыми клыками и вечной дилеммой между жаждой крови и романтикой. Честно? Смотрел впервые лет в пятнадцать — тогда казалось, что это верх кинематографического безумия. Сейчас пересматриваешь и ловишь себя на мысли: «Боже, как же тут всё по-детски наивно, но чертовски обаятельно!» Спецэффекты, конечно, будто из коробки с дешёвыми
Представляете, есть такой город — Город Забвения, затерянный где-то среди звезд. Только-только выдохнули после смерти Редея, этого упыря-диктатора. Ну знаете, тиран, от которого даже тени боялись шелохнуться. Все вроде начали оттаивать: рынки ожили, люди перестали шарахаться от собственной тени… Ан нет! Покой нам только снился. Лэш, бывшая пассия Редея — красотка, да только с ледяными глазами и кулаками покруче его, — не растерялась. Взяла да и объединилась с его братишкой, Джеггером. Эти двое
Знаете, как бывает — сидишь, смотришь какой-нибудь космический вестерн, и вдруг понимаешь: вот же, настоящая жемчужина! Представьте: три тысячи тридцать первый год, человечество расползлось по галактике, как муравьи после дождя. И где-то на задворках вселенной есть планетка с редким металлом… как его, драконий, кажется. Ну тот, который все рвут на части, будто последнюю конфету в пачке. И вот на этом-то пыльном пятачке, в захолустном ковбойском городишке, вдруг начинается адский замес.