Алекс Херт

Марк, парень в мятом футболке с логотипом бруклинской кофейни, каждое утро протирал старые зеркала в подземке возле станции «Марси-авеню». Там он заметил трещину, из которой тянуло запахом грозы. Однажды из неё вывалилась Эмили в платье, сшитом из серебристой фольги. «Ты из службы уборки?» — спросил он, подавая ей тряпку. Она молча показала на телефон: дата отличалась на 17 лет. Вечерами они сидели на пожарной лестнице его квартиры — Эмили собирала разбитые часы в карман, объясняя, что в её
В старом районе Брикерсвилля, где улицы заросли чертополохом, 16-летняя Эмили Ковальски находит в подвале отцовского гаража радиоприемник 70-х с выцветшими желтыми кнопками. Ее сосед Джейк Тернер, вечно жующий жвачку *Doublemint*, тычет в схему паяльником: *«Твоя мама правда хранила это барахло рядом с банками соленых огурцов?»*. По ночам устройство ловит странные импульсы на частоте 113.8 МГц — записи на ломаном английском чередуются с японскими цифрами: *«Седьмой объект… нестабильность
Знаешь, есть один фильм, который до сих пор заставляет меня ёжиться, когда вспоминаю. Там эта девчонка-актриса, вроде как начинающая, но с амбициями на весь Голливуд, внезапно пробивается на главную роль в каком-то хорроре. И вот представь: вся съёмочная группа уезжает в лесную дыру, где даже связь не ловит. А вокруг — сплошные шелестящие деревья и ощущение, что все тут друг друга знают лет сто, кроме неё. И всё вроде норм сначала... пока актёры не начинают пропадать. По одному. Типа, утром