Семён, 17 лет, чинит старый «Спидола» на кухне в хрущёвке Чертаново. Из динамика — шипение, сквозь него голос: *«Говорит… э-э… штаб гражданской обороны. Требуется…»* — запись обрывается. За стеной соседка Лида стучит вентиляционной трубой: «Опять помехи? Вчера у Феди со второго этажа телевизор взорвался, сизый дым по лестнице плыл». Семён находит в журнале «Радио» схему усилителя, паяет до утра. Утром в подъезде — военные в чёрных шинелях, собирают приёмники. Лейтенант Игорь, пахнущий болтанкой
Настя, в джинсах с выцветшими коленями и растянутом свитере, притирала полы в пятикомнатной квартире на Тверской. Сергей, владелец жилья с хромированным холодильником и коллекцией дорогих часов, застал её за этим занятием. «Ты в курсе, что мать приедет через три дня? – бросил он, разворачивая конверт с анализами. – Придётся изображать мою невесту. На бумаге, разумеется». В договоре, подписанном за кухонным столом с пятнами от кофе, значилось: совместные завтраки, визиты в клинику ЭКО и
Константин Неглинцев, нотариус из захолустного городка под Рязанью, каждое утро протирал запотевшие стёкла в своей конторе на Ленина, 15. В углу гудела сломанная печатная машинка, пахло лавандовым освежителем из «Пятёрочки». Внезапный звонок от Людмилы Прохоровой, местной предпринимательницы, всё перевернул: «Завещание на дачу в Серебряных Ключах нужно оформить сегодня же. Иначе мои братцы к вам заглянут». Неглинцев, поправляя галстук с пятном от борща, усмехнулся в трубку: «Без паники, Людмила
Представьте ситуацию: бизнесмен на крутой иномарке врезается в тракториста где-то в глуши — да вы что! Да ещё и лицом — копия, как братья-близнецы. Ну Иван, допустим, простил Егору разбитый капот, разъехались мирно. Ан нет — судьба, видно, решила пошутить. Чуть позже Егор, у которого и бизнес трещит, и жена холодная как айсберг, вдруг предлагает: «Давай меняться жизнями на недельку? Ты — в мои костюмы, я — в твои валенки». И что вы думаете? Ваня-то, простой деревенский мужик, оказывается в
Знаешь, есть такие фильмы, которые как поцарапанный винил — крутятся в голове годами, а мелодию не выкинешь. Помню, как впервые увидела эту историю... Боже, да я тогда полпачки салфеток извела! Там ведь не про шаблонные страсти-мордасти, а про ту самую любовь, которая обжигает, когда пытаешься удержать её в ладонях. Героиня — ну прямо зеркало моего двадцатилетнего «я»: упрямая, чуть наивная, вечно балансирующая между «возьми себя в руки» и «да ну его всё». А этот мужской персонаж! То ли святой,