Alan Delabie

Итан Карвер, курьер с затертым ID-бейджем, развозил конверты по докам Ванкувера. Его кожаный жакет, перешитый на локтях, пах рыбой из-за утренней разгрузки у причала. В гараже на Ист-Сайд, где он чинил мопед, Майло, друг детства, сунул ему коробку, обмотанную скотчем: «Там три слоя пленки. Не греми, пока везешь через мост». Итан потрогал угол упаковки — холодный, как металлолом. «Ты же знаешь, я не таскаю грузы из порта после темноты», — буркнул он, но ключи уже звякали в замке зажигания.
Элайджа Уэйн, врач из Нового Орлеана, в 1922 году заметил, что пациенты с «испанкой» умирают с одинаковыми симптомами: синие прожилки на шее, пустые зрачки. В морге он нашел в кармане умершего плотника записку: *«Они пьют через стены»*. На Пирс-стрит, где лужи пахли гнилыми креветками, Элайджа столкнулся с Амелией Десшейн — журналисткой, которая рылась в архивах суда. «Ваш труп — третий за неделю с отметинами на сгибах локтей», — сказала она, доставая фото. Они нашли связь: все жертвы работали
Кайто Мори, бывший хирург с подрагивающими пальцами от абстиненции, ковыряется в двигателе старого Nissan Skyline в гараже на окраине Осаки. Рядом — Сина, студентка-медик с облезлым розовым чехлом на телефоне, роняет тушь, когда передает ему контейнер с украденными антибиотиками: «Опять *это* вместо лекций?» Он бросает ключ на 12 в ржавый поддон, хрипит: «Ты сама приползла, когда у отца гангрена воняла». По вечерам Кайто собирает разбитые кости якудза в подпольной клинике за занавеской из
Антуан Месснер втирается в доверие к Марку Руссо, владельцу полуразрушенного судоремонтного завода в Кале. В подвале бара «Ле Маренго», заваленном пустыми бутылками, он сливает данные с ноутбука Руссо — списки контейнеров с кокаином, замаскированных под рыбные грузы. Элен, его жена, находит в кармане куртки билет на поезд до Брюсселя: «Ты обещал бросить это после Лиона», — шипит она, разламывая багет над раковиной. Дочь Луиза прячет под кроватью найденную в гараже гранату, обернутую в
Винсент Карра, бывший военный хирург с шрамом через левую бровь, моет полы в клинике на окраине Бруклина. Ржавые краны, треснувшее окно с пластырем из скотча, запах хлорки смешивается с табачным дымом от его сигарет. «Ты тут доктор или уборщик?» — хрипит подросток с ножевой раной в предплечье. Винсент молча накладывает швы, замечая татуировку банды «Кровавые Сороки» на шее парня. Вечером в подворотне его ждёт Эмилио Гарза в кожаном пальто: «Мой племянник умрёт — твоя сестра вернётся в Мексику в