Лина, 34 года, в прошлом медсестра, теперь убирает квартиры после смертей или разводов в агентстве *CleanStart*. Джейкоб, ее напарник, 29, бывший студент-философ, вечно жует мятные леденцы — говорит, чтобы не чувствовать запах тления. В квартире на Бруклин-авеню, между ковром с пятнами крови и разбитой фоторамкой, Лина находит детский рисунок с подписью *"Папа, вернись"*. "Выбрось это", — бросает Джейкоб, вытирая пыль с Xbox. "А если ребёнок ещё жив?" — она прячет
Лейла Гарнер, бариста в кафе «Bean & Ink», каждое утро вытирает старые столики с царапинами и разливает латте клиентам в пиджаках. Ее бойфренд, Итан Колдуэлл, в синем костюме от Hugo Boss, приезжает к ней в квартиру на Атлантик-авеню с предложением: подменить его сестру Клару на закрытой вечеринке в таунхаусе подруги детства. «Марко ищет ее из-за долга в 50 тысяч, — говорит Итан, поправляя галстук. — Надень ее черное платье с жемчугом, пробудь там два часа». Лейла смеется: «Ты видел мои
Лиам, владелец полузаброшенной типографии в Бруклине, обнаруживает в старом ящике с клише эскизы бумажных драконов, подписанные инициалами «К.В. 1978». Запах типографской краски смешивается с пылью, когда он звонит Эмили, своей соседке-татуировщице: «Смотри, эти штуки как из тех кошмаров, где ножницы сами режут бумагу». Они узнают, что драконы — часть ритуала местной общины, исчезнувшей после пожара в чайной лавке на Мейн-стрит. Пока Эмили копирует орнаменты на стену своего салона, Лиам
Джек Моррис, владелец захудалого кафе в Бруклине, каждое утро начинает с починки сломанной кофемашины. Его дочь Лиза, студентка-заочница, разливает кофе с криком: «Опять эти бариста-призраки не пришли!» На кухне Карлос, повар с мигренью от постоянных пересолов, шипит на поставщика: «Ты мне тухлые яйца подсунул, Рико!» К восьми утра в зале уже сидит старик Эдди, жующий бесплатный тост с джемом — плата за «охрану» от хулиганов. На стене висит счет за аренду с красной надписью: *2 недели*. К
**Абзац 1:** Марк Уотсон, обычный парень из пригорода, просыпается поздно, роняет тарелку с овсянкой на кухонный линолеум – *лязг!* Мать орет из другой комнаты: "Марк! Опять?" Он еле успевает на школьный автобус, где его друг Сэм Кларк тычется в телефон. На "нулевом периоде" химии, пока миссис Дайер пишет формулы на доске, у Марка вдруг немеют руки. Ладонь сама собой прилипает к столу, оставляя вмятину в пластике. Сэм замечает: "Ты чего, Уотсон, опять не выспался?"